Виктор Пономаренко - Практическая конфликтология [от конфронтации к сотрудничеству] [litres]

Вот, на самом деле, откуда ее болезненно-самолюбивая реакция на попытки Виталия контролировать ее поведение! Она, не признаваясь себе в этом, интуитивно ждала, что наступит момент, когда Виталий предъявит ей «счет», заставит поступать по его желанию. Ведь, что ни говори, «а кто девушку обедает, тот ее и танцует». И когда Виталий попытался навязать ей затворнический образ жизни, Ирина стала отчаянно сопротивляться, иногда теряя чувство меры. Это был протест не против мужа, а против зависимого образа жизни, который Ирина, на самом деле, уже давно вела.

Теперь о Виталии. Почему он начал контролировать жену, ведь раньше он этого не делал? Уверен, ему и прежде не нравилось, что Ирина не занимается ничем определенным. Что бы он об этом ни говорил! Но он относился к этому внешне спокойно. Почему? Да потому, что справлялся с делами сам.

Потом у него начались проблемы. Судя по всему, проблемы у Виталия начались уже тогда, когда он – талантливый художник – вынужден был изменить своему призванию. Но в последние полгода их жизни с Ириной проблемы приобрели особую остроту. Виталий запаниковал. В тот момент ему, как воздух, понадобилась стабильность. Хотя бы в семье. И он, как умел, стал требовать этой стабильности. Ирина приняла его требования за диктат собственника… Остальное мы уже знаем.

Итак, сформулируем диагноз этому конфликту. Виталий утратил чувство стабильности, занервничал и стал требовать от жены помощи. Он полагал, что она, из-за неопределенности ее социального положения, не в силах ему помочь ничем существенным. Поэтому он заявил ей нечто, что в переводе означает: «если не помогаешь, то хотя бы не мешай».

Ирина пренебрегла этим требованием. Она своим поведением ухудшила психологическое состояние мужа, против чего он выразил протест, форма которого, разумеется, не вызывает сочувствия и оправдана быть не может. Но только форма.

Что делать в сложившейся ситуации? – Пытаться, несмотря ни на что, помочь друг другу обрести утраченную социальную стабильность. Вернуть ситуацию в ту счастливую пору, когда супруги дорожили своими отношениями. И оттуда двигаться по правильному пути.

Ирина, отдадим ей должное, справилась с собой и нашла выход. Оказалось, что ее интеллектуальные развлечения не так уж и бесплодны. У нее сформировался довольно широкий круг знакомых, среди которых оказались люди, весьма заинтересованные в работе художника. Планировались масштабные реставрационные работы в городской усадьбе, и нужен был способный руководитель проекта. Когда Ирина рассказала этим своим знакомым о Виталии, привела их в его мастерскую – они пришли в восторг.

Нужно было видеть, как воспрянул духом Виталий! Он с головой ушел в работу. А Ирина стала активно помогать ему, как координатор проекта, и в этом нашла себе достойное поприще.

Вот так. Любая конфликтная ситуация, при правильном подходе к ее разрешению, превращается в плодотворное сотрудничество. Люди в итоге получают больше, чем они рассчитывали. Судите сами. Виталий хотел, чтобы жена была у него под контролем, не создавала ему дополнительных проблем. Ирина хотела, чтобы Виталий перестал ее третировать и оставил в покое. А что они получили? – То, на что и надеяться не смели! Счастливую, возрожденную к жизни, сплоченную общим делом семейную пару.

Готов согласиться, что помощь в обретении достойного места в обществе, в самореализации может прийти и не от членов семьи, а от других социальных групп, например, от профессиональной организации. Мы говорили об этом в самом начале.

Да, это так. Есть же поговорка: «хороший сосед лучше плохого родственника». Именно поэтому мы и признаем за семьей одну неотъемлемую социальную роль – рождение и воспитание детей. Прочие компетенции являются факультативными. По-русски говоря, могут быть, а могут и не быть.

Чем больше думаю об этом, тем более утверждаюсь в мысли, что семейные роли, как и любые другие компетенции, будут существовать лишь тогда, когда они оправданы реальными процессами взаимодействия между членами семьи. Иными словами, когда это не «синекуры», поддерживаемые традициями, а области ответственности, имеющие объективное значение для поддержания качества жизни партнеров по семейному альянсу. Только соображениями социальной адаптации можно объяснить происходящие во все времена и доныне изменения в семейном укладе.

Еще сравнительно недавно семья не мыслилась без сожительства нескольких – трех, четырех – поколений, без распределения внутрисемейных обязанностей по половозрастному принципу и т. п., то сегодня для многих это архаизмы.

«Попомни, дедуня, вот выпадут у тебя зубы, я тебе жевать не буду», – угрожал в начале прошлого века своему дедушке шолоховский Нахаленок, персонаж одноименного рассказа. Успехи стоматологии и продление трудового долголетия, характерные для нашего времени, превратили подобные угрозы в чепуху. Шутка? – Конечно. Но в каждой шутке… сами понимаете.

Современные бабушки и дедушки не намерены превращаться в приживалов, в кухарок и сторожей в семьях своих детей и внуков. Они сами ведут активную жизнь, пробуют себя в ролях любовников, путешественников, общественных деятелей, фермеров и т. д. Возможно, для младших поколений это сегодня более полезно, чем дедушки и бабушки в их фольклорных ролях. Ведь дети учатся не на словах старших, а на их примерах. И для нынешних внуков бабушки-депутаты и дедушки-конструкторы гораздо актуальнее (а, значит, и понятнее, зачем они вообще нужны в семье), чем бабушки-сказительницы и дедушки-рыболовы и храпуны.

Судя по всему, «былинообразующие» конфликты между тещей и зятем, свекровью и невесткой, а также известная склонность матерей и отцов препятствовать вступлению в брак своих повзрослевших детей, коренятся не в недостатке опытности у молодых, и не в скверном характере старшего поколения.

Здесь дело посерьезнее. Старшие борются за право оставаться в составе семьи фактически за свою жизнь, условием чего является признание их компетентности (знания этой самой жизни, владения приспособительными технологиями) и полезности для молодых.

Свекровь, поучающая свою невестку, как надо «правильно» варить картошку, любить мужа и воспитывать ребенка, на самом деле силится доказать, что без ее личного участия все эти важные дела не будут доведены до результата, что она – необходимый член семьи.

И когда невестка говорит ей: «Мама, я все это знаю лучше вас. Шли бы вы… к себе», она тем самым подписывает свекрови смертный приговор, с которым та, разумеется, никогда не согласится.

И мать, говорящая своему сыну, что, дескать, «эта девица тебя недостойна», имеет в виду другое: «Сынок, а меня-то ты куда денешь? Ведь ты для меня единственный человек, с которым я могла бы выжить. Пожалуйста, не оставь меня одну, не променяй меня на другую женщину, хотя она, вполне допускаю, тебе больше нужна, чем я» [70].