Леонард Млодинов - Эластичность. Гибкое мышление в эпоху перемен

Таково одно из преимуществ университетов и корпораций, стремящихся разнообразить состав своих студентов и сотрудников. Вдобавок ко всяким блестящим идеям, на какие способны эти люди, само присутствие разных точек зрения создает дух, питающий свободу от приобретенных когда-то предубеждений и ожиданий. Это укрепляет готовность рассматривать больше разных мнений и ведет к лучшим решениям. Питает среду, в которой люди в силах плодотворнее откликаться на перемены. Таков был ключевой вывод комиссии Аграната: чтобы избегать застывшего мышления, израильской разведке необходимо перестроиться так, чтобы поощрять разногласия и благожелательно воспринимать нетрадиционные способы смотреть на обстоятельства и события.

Получая опыт взаимодействия с миром, мы узнаем полезные факты и усваиваем ценные уроки – и формируем точки зрения. Со временем мы добавляем к этой точке зрения или обновляем ее – как с годами добавляем или обновляем то-сё у себя в доме. Но так же, как не спешим пристраивать современный флигель к старому викторианскому дому, мы противимся переменам в здании нашего мировоззрения, если эти перемены не кажутся нам гармоничными рядом с тем, что у нас уже есть. И все же нередко в нашем быстро меняющемся мире такие перемены как раз и нужны. А потому одна из парадоксальных истин этой жизни состоит в том, что, как бы ни любили мы свою правоту, иногда лучше держаться людей, которые говорят нам, что мы неправы.

Был я впечатлительным ребенком, когда отец поделился со мной одним выражением на идиш, которое он научился ценить в молодости, когда был подпольщиком во время Второй мировой. Переводится оно примерно так: «Червяку в хрене слаще не придумаешь». И добавил: «А если червяк просидит в хрене достаточно долго, ему всё кругом – сплошной хрен». Такие вот простые наблюдения за тем, как ментальные барьеры, что стоят на пути свежего восприятия мира, отличного от того, какой он есть или был всегда. Для моего отца, сражавшегося в сопротивлении во Вторую мировую, эти барьеры оказались важным инструментом, когда приходилось прятать беженцев от нацистов или скрывать всякое происходящее у подпольщиков.

О принципе человеческого мышления я задумался однажды вечером на академической конференции, проходившей в старом загородном имении в Англии. Наша компания, выпивавшая вместе, взялась на ночь глядя играть в «Монополию». Чтобы развеять скуку, все болтали без умолку, но я решил использовать игру, чтобы проверить народную мудрость отца. В «Монополии» есть «банк» – игровая коробка. В ней лежат опрятные стопки различных купюр игровых денег, номиналом от $1 до $500. Обычное дело – время от времени лезть в банк, чтобы разменять деньги, или попросить кого-нибудь проделать эту операцию. Все так привыкли наблюдать за этим, что я задумался, не погрязли ли игроки в хрене. Заметят ли они, если я слегка изменю привычную процедуру размена?

Я решил, что, когда полезу в банк, положу купюру в $20 или $50, а заберу несколько банкнот по $100. Проделал это у всех на виду и стал ждать, что меня поймают за руку. Никто не поймал, и игровой банк превратился в мой личный банкомат. К сожалению, с настоящим банкоматом такой финт не пройдет – то был эксперимент из тех, какие не имеют прямого практического применения.

Выиграв в той партии, я покаялся в содеянном, но некоторые мои коллеги мне не поверили. Их одолела слепота на то, что происходило вокруг, но у них в голове не умещалось, как они могли проворонить нечто столь очевидное. Такое воровство они бы ни за что не проглядели, настаивали мои коллеги.

Почему же они не заметили? Я наблюдал за игроками, видел, что они смотрят на меня, пока я произвожу свой липовый «обмен», а потому знал, что зрением они мои действия регистрировали, а их первичная зрительная кора их записывала. Но в поле сознательного внимания это не попало совсем.

Наш сознательный мозг способен обрабатывать от сорока до шестидесяти битов в секунду – информацию, содержащуюся в короткой фразе [181] Ap Dijksterhuis, “Think Different: The Merits of Unconscious Thought in Preference Development and Decision Making”, Journal of Personality and Social Psychology 87 (2004): 586–598. . У бессознательного же емкость гораздо больше. Наша зрительная система, например, способна управляться примерно с десятью миллионами битов в секунду. В результате первичная зрительная кора способна пропустить в сознательную часть мозга лишь крошечную толику этого потока. А потому между вашим бескрайним бессознательным сенсорным восприятием и ограниченным сознательным вниманием стоит система когнитивных фильтров. Эти фильтры стараются угадать как можно точнее, что для вас имеет значение и важно. Это они допускают до вашего сознания, а остальное глушат.

Мозги участников той партии в «Монополию» о моих действиях своим хозяевам не сообщили, потому что один из факторов, на которые полагаются наши фильтры, когда принимают решение, что важно, а что нет, – наши ожидания и прогнозы. Ожидания укоренены в наших убеждениях и накопленном опыте взаимодействий с этим миром. Соответственно, события, которые представляются обыденными, обычно оказываются в категории менее значимых, чем события невиданные – или меняющиеся обстоятельства, в которых может таиться опасность или возможность. Поскольку мое поведение было похоже на обыденное, никаких отклонений никто не ждал, а потому и не заметил.

Из работ Куниоса и Бимена следовало, что наши идеи подлежат подобной же фильтрации. Это необходимо, поскольку бессознательное человека необычайно ловко умеет отыскивать ассоциации. Допустим, вы раздумываете, не поесть ли на ужин спагетти. Спагетти у вас ассоциируются с соусом «болоньезе», «болоньезе» – с Болоньей, Болонья – с Италией, и вот уже вы размышляете над «Рождением Венеры» Боттичелли. А еще спагетти ассоциируются у вас с фрикадельками, фрикадельки – с сэндвичами-сабами, и вот уж вы думаете об атомных субмаринах. В таких каскадах ассоциаций возникают гейзеры новых идей. Можно сделать такой болонский соус, какой вы едали как-то раз в Италии. Можно слетать в Болонью поужинать. А можно поужинать на борту атомной подлодки. Некоторые идеи полезны, кое-какие – нет, и если бы ваше дивергентное мышление – производство необычных или новых идей – перло без остановки, вы бы погрязли в непродуктивных мыслях.

Наши бессознательные фильтры действуют быстро и без усилий, их задача – подавлять идеи, от которых нет пользы, и давать вам сосредоточиваться на более многообещающих. Если вы ремонтируете ванную, мысли отделать ее мрамором, гранитом или винилом прийти вам на ум могут, а вот углем, мятными шоколадками или газетой – нет, потому что ваше бессознательное устранило варианты, которые показались ему бесполезными.