Джон Боулби - Привязанность

В возрасте шести месяцев у каждого ребенка оценивались поведенческие характеристики на основе данных, полученных из наблюдений во время выполнения тестов и в ситуациях общения, а также из бесед с матерью или лицом, выступающим в ее качестве. Эти оценки соотносились с рейтинговыми оценками того опыта, который ребенок приобрел за эти месяцы. Сведения об этом опыте были получены на основе регулярных наблюдений за процессом взаимодействия матери и младенца у них дома. Был обнаружен целый ряд значимых корреляций. Например, установили, что способность [157]младенца справляться с фрустрацией и стрессом весьма высоко коррелировала со следующими характеристиками материнского поведения:

— общим показателем частоты и продолжительности физического контакта, получаемого ребенком от матери;

— степенью адаптированности того положения, в котором мать держала ребенка на руках, к его особенностям и ритмам [158];

— эффективностью методов, применяемых ею, чтобы успокоить ребенка;

— активностью стимуляции и побуждения ребенка со стороны матери реагировать на общение, выражать свои потребности или продвигаться в своем развитии;

— степенью соответствия материалов, предоставляемых ребенку, и опыта действия с ними индивидуальным возможностям ребенка;

— частотой и силой выражения положительных чувств к нему со стороны матери, отца и других людей.

Каждый из этих показателей материнского поведения положительно коррелировал со способностью ребенка справляться со стрессом. Коэффициенты составляли +0,50 и выше, причем самыми высокими были показатели степени приспособления матери к ритмам своего ребенка и к его развитию.

Все эти характеристики материнского поведения также положительно коррелировали с инициативностью общения у различных детей; но ни в одном случае величина корреляции не была такой большой, как в отношении способности детей справляться со стрессом.

Исследование Ярроу не содержит данных о том, имеется ли корреляция оцениваемых показателей материнского поведения с паттернами привязанности этих детей в год и позднее. Однако наблюдения Эйнсворт и других исследователей позволяют предположить, что такая корреляция существует.

Размышляя над своими последними данными, полученными методом лонгитюдного исследования, Эйнсворт перечисляет ряд показателей материнского поведения, которые, как она считает, способствуют развитию надежной привязанности; некоторые из них сходны с показателями, предложенными Ярроу. Ее список включает [159]: а) частый и длительный физический контакт между ребенком и матерью, особенно в первые шесть месяцев, а также способность матери успокоить расстроенного ребенка, держа его на руках; б) чуткую реакцию матери на сигналы ребенка и особенно ее способность выбирать время для общения в соответствии с его ритмами активности; в) упорядоченность окружающей ребенка обстановки, благодаря которой он может улавливать результаты своих собственных действий. Еще одно приведенное Ярроу условие, которое, возможно, в такой же степени является как результатом перечисленных выше характеристик, так и самостоятельным условием, — это взаимное удовольствие, которое мать и ребенок испытывают от общения друг с другом.

Ряд других ученых с клиническим опытом работы (см.: David, Appell, 1966, 1969; Sander, 1962, 1964; Bettelheim, 1967) тоже пришли к анализу некоторых из этих условий как имеющих огромное значение для развития ребенка. Особое внимание уделяется, с одной стороны, чуткости матери к сигналам ребенка и правильному выбору времени для общения с ним, а с другой — тому, чувствует ребенок или нет, что его попытки вступить в общение ведут к прогнозируемым результатам, и может ли оценить, насколько его инициативы в установлении взаимного обмена с матерью действительно успешны. Вполне вероятно, что когда все эти условия выполняют, то между матерью и ребенком устанавливаются активные, дружелюбные отношения и формируется надежная привязанность. Если условия выполняются лишь частично, то имеют место некоторые трения, взаимоотношения сопровождаются определенным неудовольствием, а развивающаяся привязанность менее надежна. Наконец, если названные выше условия практически совсем не выполняются, в результате могут возникать серьезные нарушения в общении и привязанности. Среди них, конечно, следует назвать значительную задержку в развитии привязанности из-за недостаточного общения и, возможно, некоторые формы аутизма из-за того, что ребенку слишком трудно прогнозировать реакции матери или того, кто ее заменяет [160].

Если учесть характер факторов, которые, как теперь представляется, оказывают важное влияние на формирование паттернов поведения привязанности, не удивительно, что изучение некоторых особенностей ухода и воспитания детей дали так много отрицательных результатов (см.: Caldwell, 1964). Данные, касающиеся кормления грудью или из бутылочки, удовлетворения потребностей по желанию или по расписанию, раннего отлучения от груди или позднего, даже если они вполне точны, мало что нам говорят. Как несколько лет назад показал Броуди (Brody, 1956), грудное кормление не гарантирует материнской чуткости к сигналам ребенка. Точно так же, если мать держит ребенка во время кормления на руках, это еще не гарантирует ни установления между ними контакта, ни близости.

Тем не менее нет оснований, чтобы отбросить все, что происходит во время кормления, как совершенно несущественное. В первые месяцы именно ситуация кормления служит главным поводом для взаимодействия матери и ребенка; например, она дает прекрасную возможность определить чуткость матери к сигналам ребенка, ее способность выбирать время для общения в соответствии с его ритмами и ее готовность проявлять внимание к инициативам ребенка, касающимся общения, — все это играет важную роль, определяя, каким образом будет развиваться их взаимодействие. Поэтому то, как мать кормит своего ребенка (если смотреть на этот процесс с точки зрения приведенных выше условий), может оказаться хорошим предиктором дальнейшего развития привязанности. Эйнсворт и Белл (Ainsworth, Bell, 1969) приводят фактические данные в поддержку этого тезиса, а Сандер (Sander, 1969) иллюстрирует его описанием отдельных случаев.

В настоящее время все выдвинутые гипотезы относительно условий, необходимых для развития поведения привязанности в течение первого года, мало проверены и поэтому к ним нужно относиться с осторожностью. Они приведены здесь по двум причинам. Во-первых, они возникли из тщательных наблюдений ученых, сочетающих клинический опыт с пониманием и уважением научного метода; во-вторых, они легко могут вписаться в современную психологическую теорию. Будем надеяться, что вскоре они станут объектом скрупулезного исследования.