Мэтт Хейг - Планета нервных. Как жить в мире процветающей паники

— увеличивает риск возникновения болезни Альцгеймера;

— способствует увеличению веса;

— уменьшает сексуальное влечение;

— увеличивает уровень гормона стресса — кортизола;

— увеличивает вероятность появления депрессии.

Как пишет «ученый по сну» Мэтью Уолкер из Калифорнийского университета в своей книге «Зачем мы спим» : «Нет ни одного крупного органа в нашем теле или процесса в головном мозге, который не испытывал бы положительного влияния сна. По сравнению с физическим и психическим ущербом, нанесенным одной ночью плохого сна, ухудшения, вызванные эквивалентным отсутствием еды или упражнений, ничтожны» [19].

Сон — необходимый и удивительный процесс. И все же он традиционно был врагом потребления. Мы не можем делать покупки во сне. Мы не можем работать, зарабатывать деньги или публиковать посты в Instagram. Очень немногие компании — помимо производителей кроватей, продавцов пуховых одеял и затемняющих штор — фактически заработали деньги на нашем сне. Никто не нашел способ построить торговый центр, куда бы мы могли попасть во сне, чтобы рекламодатели платили за место в наших сновидениях, а мы бы тратили деньги в бессознательном состоянии.

Постепенно сон переходит на коммерческую основу. Теперь есть частные клиники и центры сна, где люди платят за советы по его улучшению. Существуют «трекеры сна», отслеживающие наши движения, но их активно критикуют (например, в статье The Guardian 2018 года о «чистом сне») за ненадежность и бесполезность, так как они только заставляют людей еще больше беспокоиться о сне.

Но во многом сон остается священным пространством, вдали от отвлекающих нас вещей. Похоже, именно поэтому никто не может рано лечь спать.

И теперь, на более поздней стадии капитализма, сон стал рассматриваться не просто как нечто, замедляющее работу, а как реальный конкурент бизнесу.

Исполнительный директор Netflix, Рид Хастингс, считает, что сон — а не HBO, не Amazon, не какой-либо другой потоковый сервис — является основным конкурентом его компании. Журнал Fast Company писал об отраслевом саммите в Лос-Анджелесе в ноябре 2017 года, где Хастингс сказал: «Сами подумайте. Когда вы смотрите шоу на Netflix и подсаживаетесь на него, то долго не ложитесь спать… втайне мы соревнуемся именно со сном. И речь идет об очень большом отрезке времени».

Так что сон — это нечто, вызывающее подозрение, потому что это время, когда мы не подключены к Сети, не потребляем, не платим. А время — это то, что нельзя тратить впустую, просто на отдых, жизнь, сон. Нами правят часы. Электрические лампы. Светящиеся смартфоны. Ненасытность, которую в нас поощряют. Вечное чувство, что нам чего-то не хватает. Наше счастье так близко. На расстоянии одной покупки, сообщения или клика. Оно ждет, сияет, как свет в конце туннеля, которого мы никогда не сможем достичь.

Проблема в том, что мы просто не созданы для того, чтобы жить при искусственном освещении. Мы не созданы для того, чтобы просыпаться по будильнику и засыпать, купаясь в синем свете нашего смартфона. Мы живем в 24-часовых обществах, но не в 24-часовых телах.

Чем-то нужно пожертвовать.

Как спать на планете нервных

Все можно решить с помощью денег и технологий. От устройств для отслеживания сна до лампочек без синих светодиодов, от гипнотерапии до светонепроницаемых масок. Но многие из этих потребительских товаров стремятся увеличить наше беспокойство из-за сна.

На самом деле, все гениальное — просто. Самый лучший совет специалиста — это естественный дневной световой режим, отказ от кофеина, никотина и чрезмерного употребления алкоголя поздно ночью (я могу ручаться за это), физические упражнения в начале дня, отказ от позднего плотного приема пищи, расслабление перед сном.

Десять минут (очень) легких упражнений по йоге и медленное дыхание хорошо помогали мне во время вспышек тревоги, когда заснуть было очень сложно.

Но одно из самых эффективных решений, хотя и немного скучных, потрясающе просто. По мнению профессора Даниэля Форджера из Мичиганского университета, главы группы исследователей, изучающих схемы сна по всему миру, мы находимся в состоянии «глобального кризиса сна», поскольку общество заставляет нас позже ложиться спать. Как он сказал BBC, ответ не в том, чтобы больше лежать в постели. Но в том, чтобы ложиться немного раньше, так как чем позже люди ложатся спать, тем меньше они спят. Тогда как от времени подъема практически ничего не меняется. Но даже сам по себе отход ко сну чуть раньше может потребовать культурных изменений. «Если посмотреть на страны, где люди на самом деле меньше спят, я бы больше беспокоился не о каких-то там будильниках, а о том, что люди делают ночью: устраивают большие ужины в десять вечера или думают об утреннем возвращении в офис?»

Другое решение — дисциплина в использовании телефона и ноутбука. Старайтесь не пользоваться ими в кровати, поскольку синий свет отрицательно влияет на гормон сна — мелатонин.

И да, сейчас я как раз понял, что уже за полночь, а я пишу все эти советы. Закрою-ка я лучше свой ноутбук и попытаюсь заснуть, даже не проверив телефон.

Даже когда мир не пугает нас так уж явно, скорость, темп и сумасшествие современной жизни могут стать своего рода атакой на ум, которую трудно распознать. Порой жизнь кажется слишком сложной, слишком бесчеловечной, и мы забываем о том, что действительно важно.

Несколько месяцев назад я был в приюте для бездомных. Мало кто может представить, что в богатом лондонском районе Кингстон-на-Темзе настоящая проблема с бездомными.

Меня пригласили поговорить о книгах и психическом здоровье. Отмеченный наградами Джоэл Центр основан не только на идее дать людям ночлег. Его цель — «помогать людям верить в себя». Один волонтер сказал мне, что «люди здесь нуждаются не во сне, а в том, чтобы почувствовать себя нужными и любимыми . Мы стремимся дать им это. Проблема в неприякаянности, а не в бездомности. Когда у тебя нет дома, тебе не хватает не только спальни». Он также добавил, что работа здесь, «вдали от всего этого дерьма», заставила его осознать, что людям «действительно нужно в жизни».

Таким образом, людям в этом приюте дают не только кровать, шкаф с замком, доступ к стиральной машине и ванной, но и возможность сидеть за столом с другими гостями и каждый день есть полезную еду. Часто гости сами помогают готовить, убирать приют, ухаживать за садом и поддерживать местные общины.

Это их приют. Они — часть этого приюта.

После того, как я рассказал о своих проблемах с психическим здоровьем, у меня завязалась беседа с человеком, сидящим рядом. Он был примерно моего возраста. Он выглядел так, как будто пережил очень много, внутренне и физически, но он улыбался. Он сказал, что стал бездомным после расставания, тогда он впал в депрессию, которую пытался отрицать, а затем стал алкоголиком. Центр спас ему жизнь. Он неопределенно указал на дверь и сказал, что жизнь «там» не имеет смысла. Он потерялся в ней.