Джона Сакс - Мысли парадоксально. Как дурацкие идеи меняют жизнь

«Самая важная концептуальная работа подразумевает кардинальное отличие от уже существующей парадигмы. И способность обнаружить это кардинальное отличие достигает пика после первого знакомства с парадигмой, до того, как она станет восприниматься как единственно возможный вариант [42]».

Если придерживаться этого подхода, история Нитиянандама становится более реалистичной. Но что действительно заслуживает восхищения, так это его способность сократить период обучения с пары десятков лет до нескольких месяцев благодаря Интернету и, разумеется, своему интеллекту. «У меня была примитивная, до смешного простая идея», — говорит он. Он воспользовался существующими результатами профессиональных исследований и улучшил их. Нитиянандам, как и многие лауреаты Нобелевской премии, был новичком, но его никак нельзя было назвать дилетантом. Он проделал огромную работу и потратил множество сил на изучение проблемы, но смог сохранить ясность мышления и открытость к новым идеям. Он понимал, что и зачем делает, но был свободен от предрассудков и ошибочных выводов, которые, как он сам признался, могли бы помешать ему закончить эксперимент [43].

Является ли недостоверная (или попросту вредная) информация единственным недостатком, с которым экспертам, в отличие от новичков, приходится бороться? Или полезная информация тоже может нанести ущерб? Оказывается, да.

Эрик Дэйн, исследователь из университета Райса, использует слово «окоп» для описания ловушки, которую эксперты должны избегать всеми силами. После достижения определенного уровня компетенции, чем более опытными, уверенными и авторитетными мы становимся, тем мы менее склонны исследовать дополнительные возможности. Да, Дэйн признает важность экспертного мнения и считает определенный опыт необходимым для генерирования новых, полезный идей. Но взаимосвязь между экспертизой и креативностью хорошо видна на примере обратной параболы [44]:

Дэйн считает, что знания, необходимые для понимания своей научной области, приводят нас в точку максимума параболы. Здесь у нас больше всего шансов совершить прорыв и открыть что-то новое (скорее всего, именно в этой точке оказался Нитиянандам, когда открыл лекарство от Альцгеймера). К сожалению, многие эксперты, достигнув максимума, начинают медленно двигаться вниз, навстречу стереотипному мышлению, закрытому к альтернативным концепциям. Зачастую их консерватизм не только мешает их исследованиям, но и ставит под угрозу развитие всей дисциплины, ведь их авторитет играет огромную роль. Зигмунд Фрейд, один из пионеров психологии, скорее всего, был одним из тех, кто угодил в эту ловушку, когда писал трактат «Недовольство культурой»: «Развиваемые здесь соображения я представил поначалу лишь как опытные данные, но с течением времени они обрели надо мною такую власть, что я уже не в силах мыслить иначе» [45].

Ослепляющее знание

Эксперты не просто используют накопленный опыт для более эффективного решения проблем, они действительно видят мир не так, как новички. Это можно сравнить с тем, насколько по-разному гроссмейстер и дебютант смотрят на шахматную доску. Начинающий игрок может думать на несколько ходов вперед, исключая запрещенные или откровенно глупые. Но способен ли он увидеть весь спектр возможных вариантов развития событий? Это колоссальный объем информации, на который могут уйти недели.

Гэри Кляйн, изучающий практику принятия решений [46], утверждает, что гроссмейстер видит совершенно другую шахматную доску. То, что отвлекает новичка, становится определенным паттерном для эксперта. На самом деле гроссмейстер может бросить беглый взгляд на доску, а затем воспроизвести положения фигур спустя несколько ходов (примечательно, что он справится с этим заданием не лучше новичка, если фигуры были расставлены в хаотичном порядке). Вглядываясь в доску, гроссмейстер подсознательно отметает менее перспективные ходы, даже не отдавая себе отчета в этом. Это позволяет сфокусироваться на оптимальных для него вариантах развития событий, в то время как несчастный новичок, перегруженный всеми возможными опциями, становится жертвой собственной ошибки и лишается всякого шанса на победу.

В области, в которой мы считаем себя экспертами, наш мозг ведет себя примерно так же. Все полученные знания тщательно организованы, иначе мы бы погрязли в хаосе собственных мыслей. Исследования, проводимые с 50-х годов прошлого века, показали, что человеку свойственно медленнее обрабатывать информацию, если она не структурирована. Слишком большой поток информации негативно влияет на умственные возможности. Эксперты, с другой стороны, умеют справляться с этим и меньше подвержены перегрузкам сознания. Наоборот, они в состоянии быстро и эффективно обработать весь массив информации и найти нужный ответ. Все благодаря трудоемкой работе их мозга, который все тщательно сортирует, создавая своеобразную библиотеку знаний. В библиотеке находятся десятки тысяч книг, каждая из которых содержит тысячи фактов и идей — бессистемные стопки книг свели бы на нет всю пользу этого знания. И каждый может зайти в библиотеку и в течение нескольких минут (даже до изобретения поисковых систем) найти нужную книгу, ведь каждая из них пронумерована и находится на специально отведенной для нее полке. Точно так же мозг эксперта раскладывает по полочкам всю имеющуюся информацию.

Как только система организации будет налажена, станет намного проще добавлять в нее новые элементы — для всего предусмотрено отдельное место. Классика, фантастика, наука, приключения, фольклор. Чем чаще мы пользуемся этой сетью, чем больше привыкаем к ней, тем легче нам ориентироваться и сортировать информацию по категориям.

Но проблема в том, что с увеличением пропускной способности мозга наше мышление становится менее гибким и более закрытым. Кляйн отмечает, что хотя экспертиза позволяет нам действовать с большей эффективностью в знакомых условиях, она же мешает адаптироваться к изменениям и замедляет процесс принятия альтернативных условий. Например, профессиональные игроки в бридж теряются, стоит только ввести новое правило (например, кто ходит первым), в то время как новички легко переносят эти изменения. Наш мозг эксперта, привыкший действовать с максимальной скоростью и эффективностью, пытается впихнуть новую информацию на привычную полку. «Ладно, это всего лишь новое решение старой проблемы», — считает наш мозг. К сожалению, чаще всего это не так. Большинство проблем, с которыми мы сталкиваемся в нашем быстро меняющемся мире, не имеют ничего общего с двухмерной шахматной доской, на которой все действия подчинены одним и тем же правилам.