Симона Мацлиах-Ханох - Сказки обратимой смерти. Депрессия как целительная сила

Глянула Белоснежка в окошко и говорит:

– Здравствуй, добрая женщина, что же ты продаешь?

– Хорошие товары, прекрасные товары, – ответила та, – шнурки разноцветные.

И достала королева один из шнурков, показала, и был он сплетен из пестрого шелка. «Эту честную женщину можно и в дом пустить», – подумала Белоснежка, открыла дверной засов и купила себе цветной шнурок.

– Как тебе идет, девочка, – молвила старуха, – дай-ка я зашнурую тебя как следует.

Белоснежка, не ожидая ничего дурного, стала перед нею и дала затянуть на себе новые шнурки. И начала старуха шнуровать, да так быстро и так крепко, что Белоснежка задохнулась и упала мертвая наземь.

– Была ты самой красивой, – сказала королева и быстро исчезла.

Вскоре после того к вечеру вернулись семь гномов домой, и как испугались они, когда увидели, что их милая Белоснежка лежит на земле, не двинется, не шелохнется, точно мертвая! Подняли они ее и увидели, что она крепко-накрепко зашнурована, тогда разрезали они шнурки, и стала она понемногу дышать и постепенно пришла в себя. Когда услыхали гномы о том, что случилось, они сказали:

– Старая торговка была на самом деле злая королева, берегись, не впускай к себе никого, когда нас нет дома.

А злая женщина возвратилась домой, подошла к зеркалу и спросила:

И ответило ей зеркало, как прежде:

Когда услыхала она такой ответ, вся кровь прилила у ней к сердцу, так она испугалась, – она поняла, что Белоснежка ожила снова.

– Ну, уж теперь, – сказала она, – я придумаю такое, что погубит тебя наверняка.

Зная ведьмино колдовство, приготовила она ядовитый гребень. Затем переоделась она и обернулась другою старухой. И отправилась за семь гор к семи гномам, постучалась в дверь и говорит:

– Продаю товары хорошие! Продаю!

Белоснежка выглянула в окошко и говорит:

– Проходи, проходи дальше, в дом пускать никого не велено!

– Поглядеть-то, пожалуй, можно, – молвила старуха, достала ядовитый гребень и, подняв его вверх, показала Белоснежке.

Он так понравился девочке, что она дала себя обмануть и открыла дверь. Они сошлись в цене и старуха сказала:

– Ну, а теперь дай-ка я тебя как следует причешу.

Бедная Белоснежка, ничего не подозревая, дала старухе себя причесать, но только та прикоснулась гребешком к волосам, как яд стал тотчас действовать, и девочка упала без чувств наземь.

– Ты писаная красавица, – молвила злая женщина, – но теперь-то уж пришел тебе конец.

Сказав это, она ушла.

Но, к счастью, дело было под вечер, и семь гномов вскоре вернулись домой. Заметив, что Белоснежка лежит на земле мертвая, они тотчас заподозрили в том мачеху, стали доискиваться, в чем дело, и нашли ядовитый гребень; и как только они его вытащили, Белоснежка снова пришла в себя и рассказала им обо всем, что случилось. И еще раз гномы ей сказали, чтоб была настороже и дверь никому не открывала.

Слова «как следует» сопровождают каждое насильственное действие королевы. Она шнурует ее «как следует», пока Белоснежка не задохнулась и упала замертво; и она причесывает ее «как следует», пока смертельный яд не начинает действовать. Этот коллективный девиз «как следует» хорошо знаком каждой из нас: вот и мама Красной Шапочки снабжает свою дочь целым арсеналом необходимых указаний (не сходить с тропинки, не заглядывать в углы, не забыть поздороваться и т. п.); так и наши родители вели нас, с раннего детства, по извилистым тропам жизни в обществе; так же и мы поступаем с нашими детьми – несомненно, из беспокойства об их благополучии, но и из-за той глубоко скрытой в нас частички, которая не проделала весь тот внутренний путь, в который отправляются героини наших сказок.

Тень Белоснежки, внутренняя «нехорошая девочка», была до недавнего времени единственной жертвой, пострадавшей от материнских предписаний «как следует», благодаря которым она и оказалась среди теней. И поэтому теперь тень (она же – дряхлая старуха, традиционная посланница всех «как следует») использует эту фразу против своей же персоны: она-то знает, насколько та, что во всем опирается на материнское одобрение, чувствительна ко всевозможным «как следует»: Белоснежка просто не в состоянии противостоять этому заклинанию. Ей так важно всегда быть хорошей, всегда вести себя, как следует, что она немедленно и беспрекословно позволяет своей тени осуществить задуманное.

На более глубоком уровне, в подсознании, Белоснежка нуждается в слиянии с тенью ровно в той же степени, в какой тень стремится поглотить Белоснежку (проглотить ее, уничтожить как самостоятельное независимое существо, превратиться в одно целое), поэтому она снова и снова игнорирует наставления гномов – преданных работников и охранников ее души, которые по-прежнему все еще боятся перемен и неопределенности, и последовательно раз за разом открывает дверь, распахивает себя, чем, естественно, способствует вторжению тени.

Наступает момент, когда наша бледная персона впервые прикасается губами к сосуду с ядовитым зельем небытия. Она еще не готова нырнуть в глубины преисподней, а всего лишь заигрывает с ней, с обратимой смертью, позволяет себе короткий флирт. Сейчас, когда она ждет появления гномов ее души, которые должны вытащить гребень из ее волос или расслабить тугую шнуровку на платье после тренировочных ныряний в бездну, именно сейчас обращается наш рассказ, а с ним, соответственно, и мы к настоящей героине этой сцены – к тени. А она, вернувшись домой, прямо с порога бросается к своей внутренней матери – зеркалу и, не отдышавшись, не сняв безобразной маски зависти и ненависти, задает ей все тот же вопрос:

– Ну, а теперь, мама, ты наконец-то меня любишь? Теперь я красивая?

Ответ отточенным лезвием рассекает ее внутренности:

– Вы, королева, красивы собой, но Белоснежка там, за горами, у гномов за семи стенами, в тысячу раз еще выше красой!

Ее реакция на эти слова вполне понятна: она задрожала, затрепетала от гнева.

– Белоснежка должна погибнуть, – крикнула она, – даже если бы это мне самой стоило жизни!

После этого она удалилась «в потайную комнату, куда никто никогда не входил», и приготовила ядовитое яблоко.

Уже в который раз братья Гримм дают нам возможность взглянуть на страдающую и одинокую «плохую девочку», томящуюся в темных застенках души нашей героини. Она дрожит и трепещет от негодования, когда вновь слышит, как сильно любит мать ее «белоснежку» – ее хорошую, послушную девочку. И тогда, ведомая страстью мести, которая кипит и бурлит, и разъедает ее изнутри, она захлопывает за собой дверь «потайной комнаты, куда никто никогда не входил».