Уилл Боуэн - Мир без жалоб [Прекрати ныть – и жизнь изменится] [litres]

Чтобы сделать другое будущее, мне нужно стать другим человеком.

Если мы хотим усовершенствовать мир, вначале нужно преодолеть раздор в наших душах. Перемены в словах приведут к переменам в мыслях, и это, в свою очередь, изменит мир. Прекращая жаловаться, мы устраняем канал выхода для негативных мыслей, происходит сдвиг в сознании, и мы становимся счастливее. Когда исчезает площадка для выражения негативных мыслей, ум перестает их производить. Когда ваш рот перестает выражать негативные мысли в форме жалоб, вы вдруг обнаруживаете в себе новые, более радостные мысли, которые прежде были скрыты в тумане негатива, обволакивавшего ваше мышление.

Когда вы проживете без жалоб двадцать один день подряд, вы превратитесь из наркомана, пристрастившегося к жалобам, как к наркотику, в человека, который встал на путь освобождения от болезненного пристрастия. Выздоравливающие алкоголики говорят, что, сколь бы долго они ни вели трезвый образ жизни, стоит на достаточно продолжительное время попасть в среду выпивох и они снова начинают пить. Если ваши окружающие склонны к нытью, будьте предельно бдительны, чтобы не заразиться от них. Возможно, вам следует отдалиться от негативных людей. Если у вас много нытиков на работе, перейдите в другой отдел или вообще смените работу – Вселенная поддержит вас на новом пути. Если жалобщики преобладают среди ваших друзей, задумайтесь: возможно, вы просто обогнали их на пути эволюции. Даже если речь идет о ваших родственниках, может быть, следует все же меньше общаться с этими людьми.

Не позволяйте негативно настроенным людям украсть вашу мечту. На преодоление привычки уходит двадцать один день. Но точно так же за двадцать один день вы можете вернуться в старую колею – поэтому внимательно относитесь к своему окружению, чтобы не перенять негативное поведение. Следите за собой и остерегайтесь нытиков – они распространяют яд. Если не будете бдительны, есть риск, что они увлекут вас обратно в болото негатива.

Любите людей. Наилучшее определение «любви», которое мне встречалось, дал доктор Денис Уэйтли: «Любовь – это ничем не обусловленное приятие и готовность видеть все наилучшее». Когда мы принимаем людей и ситуации и ищем в них все наилучшее, у нас становится меньше поводов жаловаться. Если ты любишь человека, это не означает, что ты попытаешься заставить его прекратить жалобы. Вначале нужно подмести собственное крыльцо – это самый надежный способ сделать мир чище.

Свобода от жалоб характеризуется не тем, что вы говорите, но тем, какую энергию вы вкладываете в свои слова. Когда происходит что-то хорошее – пусть даже сущая мелочь, – скажите: «Ну конечно!» – осознавая, что вы являетесь магнитом для всех благ. Можно даже мудро улыбнуться, чтобы подкрепить это переживание.

Вы нашли место для парковки прямо напротив двери супермаркета в дождливый день? Воскликните: «Повезло, как всегда!»

Вы забыли положить деньги в парковочный автомат, а по возвращении обнаружили, что под дворником нет квитанции о штрафе? Скажите: «Вот! Как всегда!»

Злиться на собственную инвалидность было бы пустой тратой времени. Нужно как-то прожить свою жизнь, и я пока что неплохо справляюсь с этим. Никто не захочет тратить на тебя свое время, если ты все время злишься и жалуешься.

Когда вы начнете так говорить, поначалу вам может показаться, что это глупо, но, словесно подтверждая свой позитивный опыт, вы всякий раз кладете новый кирпич в фундамент более хорошей жизни.

Благодаря вам – и десяткам миллионов других людей, которые прямо сейчас перемещают свой браслет с запястья на запястье, упорно продолжая движение по пути освобождения от жалоб, – у меня есть надежда, что преобладающие настроения в мире изменятся.

На днях я поделился этими мыслями с одним человеком, а он сказал:

– Мне кажется, что это ложная надежда.

Ложная надежда? Позвольте мне рассказать вам историю одной «ложной надежды».

Все началось в 1:10 ночи 11 июля 2001 года. Я крепко спал, поэтому не сразу сообразил, что раздающиеся в комнате звуки это телефонный звонок. Нащупав трубку, я прохрипел в микрофон:

– Алло.

– Уилл? Это Дэйв, – сказал мой младший брат. – У мамы был сердечный приступ, и дела не слишком хороши. Ты бы приехал.

Я встал, упаковал чемодан и проехал сорок миль до аэропорта Канзас-Сити. Я пытался вздремнуть в самолете, но был слишком взволнован. В аэропорту Колумбии (Южная Каролина) меня встретил Дэйв.

Прежде чем ехать в больницу, мы зашли в местную закусочную, чтобы позавтракать, и Дэйв рассказал мне подробности:

– Вчера вечером, примерно в полдевятого, у мамы начались боли в груди и спине. Она приняла какие-то обезболивающие, но это не помогло. Скорая помощь отвезла ее в местную больницу, но, поняв, что у нее серьезный сердечный приступ, врачи вызвали вертолет и переправили ее в специализированный кардиоцентр в Колумбии. Она в сознании, но ее мучат боли.

Пятнадцать минут спустя мы уже были в отделении интенсивной терапии, где я увидел маму, сидевшую на кровати. Ее поддерживал наш старший брат Чак. Она была в полном сознании, но дышала очень медленно и тяжело. Медики позволили нам побыть рядом с ней буквально несколько минут, а потом попросили уйти: ей нужен покой.

Наша мать погрузилась в глубокий сон и не просыпалась. Кардиограмма показала, что у нее случился обширный инфаркт. «Как будто значительная часть ее сердца просто лопнула», – прокомментировал врач.

На случай, если она вдруг придет в сознание, я провел несколько следующих ночей в приемной. Я много раз заходил в палату, чтобы проверить, как она там, но мать оставалась в коме, подключенная к дыхательному аппарату.

Даже если у вас нет никакого медицинского образования, проведя достаточно много времени рядом с человеком, подключенным к монитору, вы научитесь распознавать на экране улучшение или ухудшение тех или иных показателей. Однажды утром я увидел, что насыщенность кислородом крови моей матери повысилась. Я тут же с восторгом сообщил об этом медсестре.

– Не питайте ложных надежд, – сказала та с сострадательной улыбкой.

Тем днем я отлучился из больницы, чтобы принять душ и переодеться. Вернувшись, я встретил своего товарища из студенческого братства, который теперь был одним из ведущих кардиологов в той самой клинике. Я попросил, чтобы он взглянул на историю болезни моей матери и честно сказал, каковы прогнозы.

Я вернулся час спустя с чашкой кофе и застал своего приятеля в приемной. Лицо его было скорбным.

– Ничего хорошего, – сказал он. – Сердце сильно повреждено. Понимаю, как тебе тяжело это слышать, но она жива лишь благодаря аппаратуре.