Андрей Курпатов - Мышление. Системное исследование

4. Иными словами, в реальности никакого содержания не существует, хотя, нам, разумеется, представляется обратное.

На самом деле существуют лишь отношения отношений, причем «до самого низу». Но мы используем язык, чтобы сворачивать эти отношения для себя (в своем восприятии) до определенных содержаний.

Так, например, мы считаем, что существуют кварки, глюоны, альфа-частицы и бозон Хиггса. Нас совершенно не смущает, что этих «вещей» никто никогда не видел, что, по существу, это лишь математические модели на основании расчетных данных. Наш девиз: «Они названы, а потому они есть!».

При желании, мы можем пойти и дальше — «до самого низа», обнаружив там, как нам кажется, двухмерные струны, лежащие в основе нашего мироздания. Иногда даже забавно, каким образом язык фактически заставляет нас верить в то, что названное (означенное, поименованное, номинированное) существует.

Впрочем, ничего удивительного в этом нет, напротив — перед нами кардинальное свойство социальных игр: сто́ит нам о чем-то договориться, как оно сразу обретает существование — «душа человека», «улыбка Джоконды», «теория эволюции» и тот самый «бозон». Не существует только «приватного языка», потому что он не подразумевает социальной договоренности.

5. Дети, играя в «дочки-матери» и называя друг друга в соответствии с правилами этой игры, не испытывают далее никаких затруднений — каждый знает, что ему надлежит делать. И эта игра — лишь пролог к играм в «ученичество», «брак», «службу», «партнерство», «патриотизм», «веру», «науку» и т. д., создающим весь объем нашего с вами социального бытия.

Все наше «содержательное мышление», разворачивающееся в пространстве наших же представлений — есть по существу социальная игра, которая не говорит нам о реальности ничего, что бы в ней действительно (на самом деле) происходило.

Это игра в несуществующее содержание, основанная на умозрительном усмотрении нами в окружающем нас мире несуществующих «сущностей».

Появление же последних в нашем представлении обусловлено лишь тем обстоятельством, что мы пользуемся соответствующими «общественными словами», усвоенными нами в процессе интериоризации внешней речи (данной нам другими людьми) во внутреннюю [Л. С. Выготский].

Неслучайно поэтому, что пока нечто не названо, оно для нас и не существует, а точнее — мы просто не имеем в себе соответствующего представления. При этом, понятно, что всякое «нечто» — само по себе — есть лишь эффект отношения отношений, имеющих место в реальности.

6. Реальность — это отношение отношений, это то, что происходит, и не может быть схвачено в моменте как кадр на фотопленке.

По самой, если так можно сказать, природе, реальность сопротивляется всякому означиванию с нашей стороны. Да, язык пытается выполнять роль как раз той самой фотопленки, но, понятно, не может в этом преуспеть.

Как же, в таком случае, можно мыслить реальность, если ее означение невозможно?

Здесь нам потребуется своего рода уловка: попробуем соотнести фундаментальные принципы работы нашего мозга при взаимодействии с объектами окружающего мира (а именно — теорию «переносимых и непереносимых свойств материальных предметов» Льва Марковича Веккера), с тем, что мы называем мышлением.

Это вполне оправдано с точки зрения методологии мышления, поскольку в рамках данной концептуальной модели, мы — в том и в другом случае, — имеем один и то же процесс, рассмотренный, впрочем, в разных лингвистических контекстах.

7. Не будем ставить перед собой задачи дать полное описание теории психических процессов Льва Марковича, а укажем лишь на момент, являющийся для нас принципиально важным.

Анализируя характеристики материальных объектов, которые могут быть даны нам в психическом опыте, Веккер разделяет их на те характеристики этих объектов, которые «переносимы» (снимаемы) с объекта, и те, которые не поддаются подобному переносу, а существуют лишь в момент контакта данного предмета и нас (как воспринимающих этот предмет, ощущающих этот контакт).

Например, вы можете посмотреть на любой материальный объект перед собой — книгу, например, — и как бы забрать у нее ее изображение: оно запечатлеется как зрительный образ в вашей памяти или, например, если вы воспользуетесь фотокамерой, станет фотоснимком, который вы потом, когда книги с вами уже не будет, сможете спокойно рассматривать.

То есть, вы как бы сняли эту характеристику с объекта и унесли ее с собой. Это и есть «переносимые свойства» по Л. М. Веккеру.

Причем, переносимость заключается еще и в том, что вы схватили, на самом деле, даже не сам объект, а, если говорить о данном примере, свойства света, отразившегося от этого объекта. То есть, ваш контакт с этим объектом состоялся, на самом деле, как бы опосредованно — через посредника в виде электромагнитного излучения.

Однако, есть у предметов окружающего нас мира и «не переносимые свойства», которые Веккер даже называет «капитальными свойствами материальных тел». К ним он относит такие характеристики объектов как твердость, мягкость, упругость, пластичность, гибкость, гладкость, шероховатость и т. д.

Фундаментальной особенностью этих, не переносимых свойств объектов заключается в том, что вы не можете снять с объекта это его свойство. Вы должны быть с ним в непосредственном контакте, чтобы это свойство сообщало вам о себе.

Действительно, если вы сейчас держите в руках эту книгу, вы можете почувствовать ее твердость, упругость, пластичность, гибкость, шероховатость страниц. Но стоит вам отложить книгу в сторону, как всякие эти эффекты пропадут безвозвратно, вы не можете унести их с собой.

При этом, никаких посредников между вами и этим предметом, если мы говорим о его не переносимых, не снимаемых свойствах, не было. Подушечки ваших пальцев промялись под объект, и это промятие подушечек ваших пальцев и было свидетельством контакта.

8. Впрочем, промялись не только подушечки ваших пальцев, но и сама книга. Это, как говорит Веккер, «„двойное“ состояние непосредственного взаимодействия двух макрообъектов». То есть, речь идет о фактическом отношении.

Когда вы смотрите на книгу, вы не находитесь в отношениях с книгой, ей плевать на то, смотрите вы на нее или нет — на ней это никак не сказывается, с ней ничего в этом случае не происходит.

Вы лишь воспринимаете электромагнитное излучение, исходящее от книги, нечто отраженное ею. И это излучение будет, в любом случае, отражаться от книги — станете вы воспринимать эти фотоны или нет.

Точно так же, когда вы слышите звук, вы не контактируете с предметом, его издавшим, вы контактируете со звуковой волной окружающей вас среды.