Кристина Гросс-Ло - Путь. Чему нужно научиться у древних китайских философов [litres]

Человеческая природа – это основа, начало, материал и содержание; игра – это форма, принцип и источник изобилия. Без человеческой природы игра не находила бы себе применения. Но без игры человеческая природа не смогла бы стать прекраснее… Когда игра и человеческая природа объединяются, все в Поднебесной приходит в порядок.

Небо дарует нам природу, а человеческая деятельность облекает ее в форму. Прекрасным результатом этого совместного творения становится человечество, поднявшееся на немыслимый уровень.

Если ехать в повозке, запряженной лошадьми, ноги не станут от этого быстрее, однако можно преодолеть расстояние в тысячу ли. Если плыть в лодке, от этого не станешь лучше плавать, однако можно переплывать большие и малые реки. При рождении совершенный человек не отличается от других; он… просто умеет опираться на вещи [26] Перевод В. Феоктистова. .

Многие обеспокоены тем, как человеческая цивилизация влияет на Землю и ее климат. Мы спорим об этичности использования генетически модифицированных культур и стволовых клеток, настороженно относимся к употреблению фторированной воды и боимся, что из пластиковых упаковок в наш организм попадают токсины. Безуспешно пытаясь оторвать ребенка от экрана очередного электронного устройства, мы уже удивляемся, неужели когда-то детство проходило в играх на улице. У многих из нас под натиском научно-технического прогресса развивается склонность идеализировать природу. Нам хочется вернуться в эпоху, когда люди еще не портили все подряд своей кипучей деятельностью. И при теперешнем размахе информатизации и автоматизации общества это вполне объяснимо. Но всегда ли естественное лучше?

Как и следовало ожидать, Сюнь-цзы с этим не соглашался. В его время тоже ностальгировали по более естественной жизни. Но философу было что возразить против слепого почитания природы.

Сюнь-цзы считал нашу способность порождать искусственные миры благом. Ведь жизнь в ее естественном состоянии пронизана борьбой. Рыбы плавают, а птицы летают, и этим они в самом деле следуют Пути. Но среди рыб есть лососи, которые, перебарывая течение, возвращаются на нерест в те места, где родились сами. Среди птиц есть хищники, которые свирепо обрушиваются на маленьких испуганных животных. И эти существа тоже живут спонтанно и в согласии с природой. Если бы нас предоставили лишь нашей природе, мы вели бы такую же спонтанную жизнь. Но нам не следует стремиться к такой бесконечной спонтанности и бесконечной борьбе. Ведь в отличие от всех остальных живых существ мы способны строить миры, внутри которых можем перевоплощаться и выходить за рамки естественного состояния. Именно свойство разума отделять нас от остального мира является тем преимуществом, которому мы обязаны возникновением человеческой морали, ритуалов и всевозможных изобретений.

Стремясь к торжеству естественности, мы отказываемся от всего прекрасного, что могли бы создать в будущем, и – что особенно опасно – снимаем с себя ответственность за прошлое и настоящее. Сюнь-цзы хотел, чтобы мы обуздывали разум, но в то же время совершенствовали свою природу и стремились стать лучше как люди.

Помните притчу Чжуан-цзы о поваре Дине, который так хорошо научился находить в мясе пустоты и сочленения, что его нож порхал между ними и его никогда не надо было точить? Если Чжуан-цзы считал пустоты и сочленения природной данностью, то Сюнь-цзы возразил бы, что в этой ситуации вообще нет ничего естественного. Он напомнил бы нам, что вол, тушу которого разделывает повар, одомашнен, а нож сделан руками человека. Тот факт, что повар Дин работает мясником, сам по себе искусственен, поскольку эту профессию придумали люди. Весь этот сценарий социально обусловлен. Любое его развитие будет результатом человеческого вмешательства, и на это нужно обращать внимание в первую очередь. Мы осваиваем, упорядочиваем и структурируем природу. А то, как мы это делаем, зависит от того, каковы мы сами.

Притчей о возникновении человеческой цивилизации Сюнь-цзы напомнил нам, что люди продвигались вперед, когда брали «естественное» и делали его несравнимо лучше.

Упорядочивая мир, мы оставили позади эпоху, когда люди умирали от холода, потому что у них не было одежды; когда вынуждены были жить в пещерах и на деревьях, оттого что им больше негде было укрыться; и когда рыскали в поисках еды, порой находя съедобные ягоды, а порой погибая от ядовитых. Придумав одежду, дома и сельское хозяйство, мы освоили природный мир и изменили его к своей выгоде.

Конечно, у человеческого вмешательства могут быть опасные побочные эффекты. Однако Сюнь-цзы не считал это поводом отказываться от вмешательства. Он призывал помнить, что мы сами создаем мир, в котором живем, и учиться на своих ошибках, чтобы в будущем лучше вмешиваться, лучше изобретать и лучше творить.

Мы уже придали миру «форму и порядок». Какие-то из этих форм очевидны, другие не очень.

Приведем пример. Часто говорят о «естественных родах». Сторонники этой идеи обычно уверяют, что это роды, которые проходят, как задумано природой: без лекарственных препаратов, без вмешательства врачей, иногда даже за пределами больницы. Якобы именно так рожали, пока в дело не вмешалась медицина. При этом подразумевается, что естественные роды – благо и для матери, и для ребенка.

Но на самом деле то, что мы сегодня называем естественными родами, связано с целым рядом вмешательств. Одним из самых революционных является мытье рук акушером. Когда-то материнская смертность в первые дни после родов была очень высокой. В число основных причин входил послеродовой сепсис, вызванный антисанитарными условиями. Когда в середине девятнадцатого века австро-венгерский врач Игнац Земмельвейс обратил внимание, что в больнице роженицы умирают гораздо чаще женщин, рожающих дома (где, как мы сегодня знаем, организму попросту угрожает меньше чужих микробов), он затеял масштабное исследование, чтобы выяснить причину. Когда Земмельвейс пришел к выводу, что обработка рук антисептиком поможет резко снизить послеродовую смертность, его подняли на смех. (Один из коллег сказал: «Врачи – джентльмены, а у джентльменов всегда чистые руки».) В больнице, где работал Земмельвейс, к совету прислушались, и материнская смертность там снизилась на 90 процентов, но в остальных медицинских заведениях его рекомендации по большей части игнорировали. Затравленный критиками и сломленный недостатком веры в свою идею, Земмельвейс умер в психиатрической лечебнице в возрасте сорока семи лет. И только несколько десятилетий спустя, когда французский микробиолог Луи Пастер доказал существование микробов, мытье рук стало для врачей стандартной процедурой перед принятием родов.