Джозеф Кэмпбелл - Сила мифа [litres]

МОЙЕРС: Рядом с универсалом стоит журналист, имеющий право разъяснять то, чего он сам не понимает.

КЭМПБЕЛЛ: Это не только право, это его обязанность: он должен публично заниматься самообразованием. Я вспоминаю, как в молодости слушал лекцию Генриха Циммера. Он был первым из известных мне людей, который говорил о мифах так, словно в них содержатся не просто интересные вещи, о которых могут порассуждать ученые, а жизненно важные сообщения. И это лишь укрепило меня в том чувстве, которое возникло у меня в очень раннем возрасте.

МОЙЕРС: Вы помните, когда впервые открыли для себя миф? Когда он впервые ожил для вас?

КЭМПБЕЛЛ: Я вырос в католической семье. Одно из величайших преимуществ католического воспитания заключается в том, что тебя учат воспринимать миф серьезно, учат позволить ему влиять на твою жизнь и жить в согласии с этими мифическими мотивами. Я был воспитан в духе сезонных связей с циклом прихода в мир Христа: его проповедей, смерти, воскрешения и возвращения на небо. Церемонии, проходящие в течение всего года, поддерживают твою связь с основополагающей сущностью всего того, что изменяется во времени. Грех – просто утрата связи с этой гармонией. А потом я влюбился в американских индейцев, потому что в свое время Буффало Билл ежегодно появлялся в Madison Square Garden со своим потрясающим шоу «Дикий Запад». И мне захотелось больше узнать про индейцев. Мои отец и мать были очень щедрыми родителями, и у меня появились все детские книги об индейцах, которые были написаны к тому времени. Начав читать мифы американских индейцев, я очень быстро обнаружил в них те же самые мотивы, что присутствовали в тех мифах, о которых нам рассказывали в школе монахини.

МОЙЕРС: Сотворение мира…

КЭМПБЕЛЛ: …сотворение мира, смерть и воскрешение, восхождение на небо, непорочное зачатие… Я не понимал смысла, но узнавал слова. Одно за другим.

МОЙЕРС: И что же было дальше?

КЭМПБЕЛЛ: Я пришел в дикий восторг. Так возник мой интерес к сравнительной мифологии.

МОЙЕРС: Вы начали с вопроса «Почему в мифе говорится так, когда в Библии написано иначе?»

КЭМПБЕЛЛ: Нет, сравнительным анализом я занялся гораздо позже.

МОЙЕРС: Что привлекло вас в индейских мифах?

КЭМПБЕЛЛ: В те годы еще были живы индейские традиции и обычаи. Индейцы были рядом. Даже сейчас, когда я знаком с мифами разных народов, я считаю мифы и легенды американских индейцев очень богатыми и совершенными. У моих родителей был участок земли в лесу, там, где жили индейцы-делавары, которых потом завоевали ирокезы. На большой отмели мы выкапывали индейские наконечники для стрел и тому подобные вещи. Вокруг меня, в лесу, обитали те же самые животные, о которых я читал в индейских мифах. Полученные впечатления стали прекрасным введением для этого материала.

МОЙЕРС: Индейские мифы вступили в конфликт с вашей католической верой?

КЭМПБЕЛЛ: Нет, никакого конфликта не было. Конфликт с моей верой возник гораздо позже, в связи с научными исследованиями и тому подобными вещами. Потом я заинтересовался индуизмом и нашел у индусов похожие мифы. Моя дипломная работа была посвящена средневековым кельтским легендам, в которых я обнаружил те же самые мотивы. Никто не может сказать мне, что это не одни и те же мифы. Я занимаюсь ими всю свою жизнь.

МОЙЕРС: Они пришли из разных культур, но посвящены вечным темам.

КЭМПБЕЛЛ: Да, темы вечные, но ощущается влияние культуры.

МОЙЕРС: Значит, мифы посвящены вечным темам, но имеют, так сказать, национальный акцент?

КЭМПБЕЛЛ: О, да. Если вы не отслеживаете аналогичные темы, может показаться, что это совершенно разные истории, но на самом деле это не так.

МОЙЕРС: Вы преподавали мифологию в колледже Сары Лоуренс в течение тридцати восьми лет. Как вам удавалось заинтересовать мифами своих студенток – молодых женщин из среднего класса – с разным жизненным опытом, придерживающихся ортодоксальных религиозных взглядов?

КЭМПБЕЛЛ: О, молодые люди схватывают все буквально на лету. Мифология рассказывает вам о том, о чем не рассказывают ни литература, ни искусство. Она рассказывает вам о вашей собственной жизни. Мифология – потрясающий, восхитительный предмет, имеющий самое непосредственное отношение к жизни. Она теснейшим образом связана с разными этапами жизни, с ритуалами инициации, знаменующей переход из детства во взрослую жизнь и с переходом от безбрачия к супружеству. Все это мифологические ритуалы. Они связаны с вашим осознанием новой роли, которую вам предстоит играть, и знаменуют прощание с прежней ролью и вступление в новую жизнь с новой ответственностью. Когда судья входит в помещение и все встают, вы встаете не из уважения к нему, а из уважения к мантии, которую он носит, и к той роли, которую ему предстоит сыграть. Что делает его достойным этой роли? Его безукоризненная репутация как представителя ее принципов, а не собственных предрассудков. А это значит, что вы встаете из уважения к мифологическому персонажу. Сдается мне, что некоторые короли и королевы – самые глупые, вздорные и пошлые люди, каких только можно встретить, интересующиеся исключительно лошадьми и противоположным полом. Но вы реагируете на них не как на личности, а как на их мифологические роли. Становясь судьей или президентом Соединенных Штатов, человек перестает быть самим собой и становится представителем верховной власти: он должен жертвовать личными желаниями, а нередко – и самой жизнью ради той роли, которую он теперь исполняет.

МОЙЕРС: Значит, мифологические ритуалы работают и в нашем обществе. Во-первых, церемония бракосочетания. Во-вторых, инаугурация судьи или президента. Какие еще ритуалы важны сегодня для общества?

КЭМПБЕЛЛ: Например, вступление в армию. В момент, когда вы надеваете форму, вы отказываетесь от личной жизни и принимаете социально детерминированный образ жизни, служа обществу, членом которого являетесь. Именно поэтому я считаю возмутительным, когда за поступки, совершенные во время боевых действий, людей судят по законам мирного времени. Они действовали не как индивиды, а как агенты той силы, которая довлеет над ними. Той силе, которой они себя вверили. И судить их как индивидов абсолютно неправомерно.

МОЙЕРС: Вы знаете, что наша цивилизация несет примитивным обществам. Они трещат по всем швам, разваливаются на части, люди умирают от разных болезней. Разве не то же самое стало происходить с нами, когда начали исчезать наши мифы?

КЭМПБЕЛЛ: Да. Точно то же самое.

МОЙЕРС: Не потому ли консервативные религии сегодня ратуют за возвращение религии прежних времен?

КЭМПБЕЛЛ: Потому, и совершают ужасную ошибку. Они призывают к чему-то рудиментарному, к тому, что не служит жизни.