Мария-Луиза Франц - Психэ и материя

Несравненно лучше психологами было изучено огромное разнообразие субъективных понятий времени. Так, например, молодые люди живут в основном ожиданиями будущего, тогда как взгляд пожилых обращен к ушедшему прошлому. Старея, люди начинают ощущать, что время бежит «быстрее», возможно, из-за того, что сами начинают двигаться медленнее [96]. «Субъективные» временные различия могут базироваться на физиологических факторах (к примеру, температуре), показывающих, как вмешивается скорость нашего усвоения чувственной информации в расчет времени. Гашиш, опиум, мескалин и другие наркотики также значительно расширяют субъективное восприятие времени [97].

Субъективное время разнится не только между отдельными индивидумами, но также и между различными социальными, этническими и психологическими группами. Адаптация ко времени, по моему опыту, дается труднее интуитивным людям, тогда как чувственно воспринимающие натуры способны так крепко «застревать» в конкретном моменте, что часто бывают неспособны предвидеть будущие перемены. Поскольку время связано с нашим общим «ритмом жизни», проблемы адаптации к нему бывают причиной общих неврозов или даже психозов. Некоторые люди, например, живут «быстрее, чем могут себе позволить», чтобы не начинать отставать в собственном внутреннем развитии. Они начинают чувствовать, что время их «подгоняет».

Если правда, что время имеет тесную связь с ритмом Самости (осознанно-бессознательным психическим целым), тогда становится очевидно, что любое невротические отклонение от ритма Самости повлечет за собой и нарушение восприятия времени.

Кроме биологических ритмов, мнемические процессы тоже играют большую роль в субъективном переживании времени, хотя их комплексная структура до сих пор полностью не изучена. Многие ученые думают, что «мозг или память хранят полностью весь поток сознания, все, что было психически зафиксировано (в том числе и подсознательное знание), хотя позднее большую часть всей этой информации специально вспомнить мы не в состоянии» [98]. Нам часто бывают доступны лишь «обобщения и выводы», то есть многие воспоминания становятся частью более-менее обширной системы, названной Бартлеттом ( Bartlett ) «схематой» [99], а Сюзанна Лангер [109] Сюзанна Катерина Лангер (англ. Susanne Katherina Langer 1895–1985) — американский философ сознания и эстетики, испытавшая влияние Эрнста Кассирера и Альфреда Уайтхеда. Наиболее известна её книга 1942 года «Философия в новом ключе». — «символической трансформацией человеческого опыта» [100]. С точки зрения юнгианской психологии, эта организация обеспечивается архетипами, врожденными психофизическими упорядочивающими принципами. Какую бы роль в этом ни играла память, разум, по словам Уитроу ( Whitrow ), «определенно обусловлен временем, что проявляется в нашем сознании как „вереница мыслей“» [101]. Здесь мы снова возвращаемся к первобытному понятию о времени как качественном и количественном потоке происходящих одномоментно внутренних и внешних событий. В своем Эксперименте со временем Дж. У. Данн ( J.W. Dunne) попытался сформулировать модель многомерного времени, отражающего психические состояния и соответствующие им «времена». Такая модель не стала, конечно, общепринятой, однако я считаю, что в главном Данн оказался прав, а именно, рассматривая время как многомерный феномен, характеризуемый одновременностью различных психологических состояний.

Причинность существовала в той или иной форме у всех цивилизаций. В дальневосточных религиях, в частности, она была выражена в идее кармы. Через всю бесконечную цепочку перерождений индивида его сопровождала определенная идентичность, определяемая как карма: «Если мы видим тождественность существ в тех или иных ситуациях во времени, то это происходит благодаря причинной цепи, что соединяет их» [102].

То, что в западном понимании является каузальностью, зародилось в Греции в образах Ананке (Неизбежности), Дике (Справедливости), Геймармене (Отдельной Судьбы) и Немезиды (Воздаяния) — богинь, которых боялись и почитали. Богини эти ответствовали за баланс противоположностей во вселенной: «Источник всех вещей в том, где начинается и их разрушение… согласно закону Неизбежности, ибо воздают они друг другу за несправедливость, как это установлено Временем», сказал Анаксимандр [103]. Гераклит также подчеркнул, что «все возникает из неизбежности и борьбы» [104]. Позднее, в философии стоиков Ананке или Геймармене стала управляющим мировым принципом, которому подчинялись даже боги. Согласно орфикам, Хронос (Время) составлял пару Ананке, держа всю вселенную в мощных оковах и опоясывая ее в форме змея [105]. Само слово necessity происходит от латинских necto («Я связываю») и nexus («предел», «ограничение»). Эта безжалостная богиня символизировала также тиски смерти, нашу судьбу ( destine тоже означает «Я связываю»). Ананке прядет нить нашей жизни и перерезает ее, когда приходит назначенный час.

С приходом христианства идея неизбежности не исчезла, но оказалась спроецированной на законы природы, установленные Богом (который также сам периодически вмешивался в них, совершая различные чудеса). Только с развитием идей Рене Декарта (1596–1650) принцип детерминизма в форме общих законов природы стал абсолютным, исключая любую возможность творческого божественного вмешательства. Мы начали утверждать, что все, что творит Бог, мы можем понять, а то, чего мы понять не можем, того Бог и не способен создать. «Он может действовать и иначе, однако не хочет этого, поэтому божественные действия полностью совпадают с принципом причинности» [106]. Почти то же самое относится и к Ньютону. По его мнению, Бог изначально создал материальные частицы, силы, действующие между ними, и фундаментальные законы движения, и с того момента все бытие начало свой ход, будто машина, подчиняющаяся неизменным и непреложным законам [107]. Эта идея была еще большим расширением концепции Бога в целом и поэтому в эпоху материализма вселенная приобрела вид огромных механических часов, бессмысленно тикающих в вечности.

Вера в абсолютную непогрешимость закона причинности продолжалась вплоть до открытий в квантовой физике, где изучение элементарных частиц было необходимо для замены концепции математической вероятности. Некоторые прогнозы касались уже поведения не отдельных частиц, а огромных сгустков этих частиц. Тем не менее, это отражало наше непонимание физической ситуации, также, как и использование закона вероятности страховыми компаниями. Капра сформулировал это следующим образом: «В квантовой теории мы пришли к пониманию вероятности как фундаментальной особенности атомной реальности…. Субатомные частицы не существуют с определенностью в объективных местах, но демонстрируют, скорее, „тенденции к существованию“, и атомные события не случаются в строго определенное время и определенным способом, опять же демонстрируя лишь „тенденцию к проявлению“» [108]. Таким образом, мы имеем здесь своего рода уверенность в неопределенности [109]. Эйнштейн первым не смог принять это, адресовав Нильсу Бору свою знаменитую фразу: «Бог не играет в кости».