Мария-Луиза Франц - Алхимическое активное воображение

Здесь, на седьмой степени, Дорн, в той мере, в какой затрагиваются проблемы зла в мире, регрессирует, или же у него нет решения лучше, чем то, что предлагало христианство последние восемнадцать веков, а именно мученичество. Несмотря на положительные усилия, человек не будет и не может изменить проблемы зла в мире, но поддаться ему в битве за добро есть заслуга, и это истинное подражание Христу, который сам умер как мученик зла.

Несмотря на все свои попытки воспринять срединное положение между добром и злом и интегрировать тело и материю, чтобы компенсировать в определенной степени одностороннее духовное отношение христианства, в конечной сфере этики Дорн приходит в никуда, но остается в рамках традиционных концепций. Другими словами, он не может справиться с проблемой зла по-другому. Затем, без дальнейших объяснений, он повторяет седьмую степень и делает вывод обо всей работе. Семь градусов философии есть также семь химических операций, посредством которых artifex может прийти к тайне чудесного лекарства. Работу философа стоит сравнить с химическим putrefactio, потому что она предрасполагает получить истину, которая есть то же самое, что и приготовление натуральных веществ для растворения.

Теперь он возвращается к тому, о чем мы уже несколько раз упоминали, — к отсутствию единого языка, которым Дорн мог бы объединить физические и химические факты с психологическими фактами. Он просто начинает строить аналогии: подобно тому, подобно этому, — вот самое близкое, насколько он может подойти к союзу.

«Поэтому, когда алхимик изучает философию [например, читает алхимические книги], с ним происходит то же самое, что с металлами в реторте, которые сначала испаряются, растворяются и готовятся к полному сжижению».

Здесь он использует слово с двойным смыслом. Solution относится к жидкости, сжижению металлов или других веществ в реторте, но это также решение философских или человеческих проблем. Весьма забавно видеть, как мы все еще используем в психологии многие термины, которые происходят из этого алхимического языка прошлого. Раньше Фрейд говорил о сублимации, мы говорим о психической констелляции, нынешний язык использует термины вроде «волатильный» или «решение» ( solution ) проблемы и так далее. Мы просто не осознаем происхождения этих слов, у которых есть историческое прошлое и которые первоначально имели полухимический, полупсихологический оттенок.

«Растворение можно сравнить с философским осознанием: так же, как в растворе растворяются тела [имеется в виду в реторте], так и сомнения философа растворяются в его осознании. Затем следует философская любовь, которая создает частоту научения, что соответствует коагуляции алхимиков, или первый союз в реторте [это означает первое затвердевание тел в реторте]. И как благодаря частым упражнениям обостряется ум философа, так благодаря многократным алхимическим промывкам различные части химического тела становятся тонкими; как благодаря добродетели философ становится единой личностью, так и в химическом составе различные химические тела собраны воедино в своих маленьких частях; и как potentia укрепляет личность в ее философских добродетелях, так и fixatio летучих частей химического тела делает тверже философский камень, так что различные пары больше не могут испаряться. Как благодаря этим философским учениям человек приобретает силу, которая может даже творить чудеса, так и алхимические лекарства показывают свою силу благодаря проекции в своем совершенстве».

С алхимической точки зрения проекция означает, что когда вы сделали эликсир или lapis philosophorum, вы помещаете его на другие объекты, которые таким образом «совершенствуются» или также превращаются в золото.

«Теперь, читатель, я рассказал тебе о намерении нашей работы, но ты добьешься чего-нибудь, только если продолжишь одновременно заниматься истинной метафизической философией столько же, сколько и натуральной химической философией. И не жалуйся, что это трудно, потому что другие алхимические авторы только размывали эту проблему, в то время как я объяснил ее очень ясно. До свидания, и как бы там ни было, даже для самой маленькой хорошей работы, которую ты можешь сделать, прими этот совет».

Труд мог бы закончиться здесь, но Дорн прилагает еще ряд рецептов, которые он называет философскими тинктурами. Тинктура означает окрашивание, любое вещество, которое окрашивает другое.

«Теперь я мог бы закончить свой труд, но моя философская любовь побуждает меня добавить еще и рецепты тинктур моего учителя, Парацельса. Я хочу объяснить тайну того, что собираюсь сказать, — этих различных рецептов. Человек создан с неба и от земли, и от неба у него интеллект, а от земли тело. [ Intellectus — не интеллект в нашем современном понимании. Мы сказали бы — сознание]. От небес человек получил сознание, а от земли тело. То, что он получает с неба, исходит от тверди, и в этом есть что-то от Бога, что может преодолеть силы звезд. [Имеется в виду гороскоп]. Если человек может преобразовывать вещи вне себя, то он может делать это еще лучше в своем собственном микрокосме, и он может распознавать вещи еще лучше в самом себе. Поэтому в самом человеке находится величайшее сокровище, а вне человека ничего нет. Поэтому следует начинать изнутри, или из середины, которая видима как извне, так и изнутри, и надо признать, кем и чем человек является внутри самого себя, и тогда каждый будет, в пределах света природы, узнавать себя через внешнее».

Это одна из наиболее убедительных и примечательных частей всего текста — что человек может узнать внешнее во внутреннем. Со времен Дорна Запад пытался только признать непосредственно внешние факты природы, с минимумом внимания к субъективному фактору. Только примерно в последние тридцать лет в некоторых научных кругах было заново сделано открытие, что психическое состояние наблюдателя является решающим фактором во всем, что мы наблюдаем, и что поэтому мы не можем дать объективное описание внешних событий без того, чтобы искусственно, обманывая себя, пренебрегать субъективным фактором. Физик сэр Артур Эддингтон говорит в своей «Философии физической науки», что мы теперь понимаем, что каждая физическая научная теория есть не что иное, как селективный субъективизм. Под «селективным» он понимает то, что у человека есть определенные средства различения между ненаучными, спекулятивными, сумасшедшими теориями и той, что официально признана международной группой физиков.

Вы видите, что, как только будет принято считать, что любая научная теория есть только гипотетическая конструкция, созданная человеческим мозгом, которая совпадает с объективными фактами лишь до определенной степени, и, следовательно, всегда исторически обусловлена, мы можем быть уверены, что через лет пятьдесят-шестьдесят точка зрения современной науки будет полностью отлична от того, что мы сейчас считаем истиной в последней инстанции. Если бы это было признано, можно было бы отказаться от науки полностью или сказать, что в этом случае мы имеем все оправдания для создания нашей собственной теории, в соответствии с нашим индивидуальным мировоззрением, даже физической или математической, да какой хотите. В этих областях, как и в других областях человеческой деятельности или в психологии, мы можем просто принять теорию, которая подходит для нашего собственного психологического уравнения.