Мария-Луиза Франц - Психотерапия

Сегодня мы сталкиваемся с практически, или даже полностью, неразрешимой проблемой, касающейся вопроса о том, как относиться к злу. В большинстве нехристианских религий (за исключением буддизма) боги (или высшие силы) настолько же деструктивны, как и добры. Греко-римский мир и поздний иудаизм (в полных мудрости книгах Старого Завета) односторонне укрепляют тенденцию рассматривать Бога как summum bonum [высшее благо] и исключать зло из его сферы. Кульминация наступает в схоластическом учении о том, что зло не существует само по себе, но представляет собой только privati boni , недостаток или отсутствие добра. Такая разновидность психологической односторонности просто взывает к компенсаторной обратной тяге. Христос предвидел это, когда указывал на приход Антихриста. Как описывает Юнг, преимущественно в своих работах «Айон» и «Ответ Иову», начиная примерно с 1000 года, в период, соответствующий второй рыбе эры Рыб, [38] Точка зрения астрологической традиции, к которой Юнг временами обращается, состоит в том, что эра Рыб состоит из двух периодов по тысяче лет каждый. Астрологический символ Рыб состоит из двух рыб, каждая из которых, как заявлено, отвечает за одно из двух тысячелетий. это движение в противоположном направлении постепенно прогрессировало, подрывая христианское учение шаг за шагом. В наши дни, как он говорит на эту тему в своей последней работе (в главе «Поздние мысли» своих воспоминаний):

Вопрос, поднятый в своё время гностиками, — откуда явилось зло? — остался без ответа, и осторожное предположение Оригена о возможном искуплении дьявола назвали ересью. Сегодня этот вопрос поставлен снова, а мы стоим, смущённые и растерянные, не в состоянии уяснить, что никакой миф нас не спасёт, хотя мы нуждаемся в нём как никогда. Мы страшимся политических потрясений; пугающие, я бы сказал дьявольские, успехи науки вселяют в нас ужас и порождают тяжёлые предчувствия. Но мы не видим выхода, и только немногие понимают, что единственное наше спасение — в давно забытой человеческой душе . [39] Jung, Memories, Dreams, Reflections , pp. 333–334.

Юнг рассматривал современную кульминацию зла как типичную для исторических катастроф, которые имеют тенденцию сопровождать великие переходы от одной эры к другой, в нашем случае конец эры Рыб и начало эры Водолея. В действительности мы даже находимся под угрозой полного исчезновения жизни на нашей земле, как постепенной, вследствие разрушения окружающей среды, так и по причине глобальной войны. Ухудшение криминогенной обстановки, возникновение холокостов и т.д., являются первым предупреждением. Все говорят об этих проблемах в наши дни, и никто не знает, что должно быть сделано. Апеллировать к разуму — значит остаться неуслышанным. Как показывает цитата выше, у Юнга также не было простого ответа, но он был убеждён, что каждый человек, который берёт на себя обязательства договориться со злом в себе, сделает больший вклад в спасение мира, нежели любые идеалистичные внешние манипуляции. Здесь мы говорим о большем, нежели просто понимание личной тени; мы говорим также о борьбе с тёмной стороной Бога (или Самости), с которой человек не может столкнуться лицом к лицу, хотя и должен, как сделал Иов.

Мифу в конечном счёте придётся прийти к монотеизму, отказавшись от деизма, официально отвергнутого, но и поныне хранящего верность некоему вечному тёмного антагонисту всемогущего бога. <���…> Лишь таким образом бог может сохранить целостность и единство. Ведь природа символов такова, что они способны соединять противоположности, чтобы те не противоречили друг другу, а, напротив, дополняли один одного и придавали жизни смысл, поэтому неоднозначность представлений о боге-Природе и боге-Творце уже не выглядит столь затруднительной. Более того, миф о неизбежном вочеловечивании бога, составляющий основу христианского учения, теперь может быть истолкован как творческая борьба противоположностей в человеке, их синтез в самости, индивидуальной целостности. В сознании личности присутствует уже не прежняя оппозиция «бог» — «человек» — она преодолена, противоречия заключены в самом богообразе. И это станет смыслом «богослужения» — свет, возникающий из тьмы, Творец, осознающий своё творение, и человек, осознающий самого себя. [40] Ibid., p. 338.

Поэтому абсолютное зло также представляет божественную тайну, также некую форму опыта нуминозного, даже проблески которого оставляют нас безмолвными. Когда однажды студенты Юнга спросили его, можно ли избежать третьей (и, вероятно, наиболее устрашающей) мировой войны, он ответил, что это зависит от того, как много людей смогут примирить противоположности внутри себя.

В анализе мы часто сталкивается со снами о глобальной катастрофе (подобно тому, что описана выше); поэтому нам не следует сходу отвергать возможность того, что бессознательное, т.е., сама природа, стремится к уничтожению человечества. Юнг принимал в расчёт такую возможность, но его оптимизм давал ему надежду, что мы можем быть способны всего лишь с трудом выжить в критический момент и избегнуть полного уничтожения земли.

В письме он зашёл настолько далеко, что сказал: «Отказ от божественного, как кажется, универсально понимается как наибольший и самый основной грех». [41] Jung, letter to Rev. H. L. Philp, 11 June 1957. Однако он указывает в другом месте в том же письме, что нет ничего, что не могло бы быть в то или иное время названо злом, и поэтому добро и зло — это только относительные человеческие оценочные суждения. Критический момент всегда в том, является или нет человек сознательным в отношении своего конфликта и проживает ли его сознательно; но человеку не следует впадать в иллюзию, что даже таким образом зло устраняется. Юнг указывает, что

мы не знаем, есть ли больше добра, чем зла, или является ли добро сильнее. Мы можем только надеяться, что добро будет господствовать. Если добро идентифицируется с конструктивностью, с тенденцией к сознанию, тогда есть некоторая вероятность, что жизнь будет продолжаться в более или менее приемлемой форме; но если бы превалировало деструктивное, мир несомненно довёл бы себя до смерти уже очень давно. <���…> Отсюда и оптимистичное предположение психотерапии, что сознательная реализация подчёркивает добро более чем уводит в тень зло. Становление сознательным объединяет противоположности и таким образом создаёт высшее третье. [42] Jung, letter to Helene Kiener, 14 May 1955.

Так как зло — это, по большей части, отступление от божественного, это также означает, что повторные отступления такого рода неизбежны, и конфликт между поворотом спиной к божественному и поворотом лицом к нему является долгосрочным, если даже не продолжительностью во всю жизнь. Образ распятия является поэтому вечной правдой, и поэтому также аналитик не обещает пациенту счастья, но может только освободить его от невротической стагнации в его жизни, но не от его подлинного страдания.