Мария-Луиза Франц - Вечный юноша. Puer Aeternus

«Мы встретились раньше, чем ожидали, — сказал фон Шпат. — Поразительно, что Вы по воле случая оказались мужем подруги моей юности!»

«Я не верю в случайные совпадения, — ответил Мельхиор, глядя фон Шпату прямо в глаза. — Так или иначе, мы сами осуществляем эти случайности».

Хотя разговор казался весьма обычным, Мельхиор понял, что в этот момент слова имели глубокий скрытый смысл, известный только ему и фон Шпату.

В это время появился Трумпельштег. Услышав последние слова, он громко заявил: «Да здравствует философия!». Он произнес это так громко, что все замолчали.

«Случайность! Случайность! — продолжал искусствовед. — Естественно, не бывает случайностей для таких магов, как Вы. Человек создает случайности, а господин фон Шпат управляет целой армией духов!» — захохотал Трумпельштег.

Затем господин Сильверханиск, пастор с выпученными глазами, пришедший сюда изучать дезориентацию современной души, сказал: «Да, господин фон Шпат убедил нас в том, о чем вы говорите. Но ни слова больше! Мы — современные, просвещенные люди и верим только фактам! Фактам, господин фон Шпат!»

Все остальные хором закричали: «Давайте факты!»

«Факты, — сказал школьный учитель Шульце (Schulze), присоединяясь к остальным, — нас убедят только факты! Мы верим только фактам, как учит нас великое время, в котором мы живем!»

«Браво!» — закричал хор голосов.

Трумпельштег, у которого не было больше сил сдерживаться, вскочил на стол и, по-обезьяньи замахав руками, завопил: «Дамы и господа, а как же искусство? Вы забыли об искусстве!» И пустился в пространные объяснения о том, что они не желают фактов, закончив словами: «Факты ничтожны. А мы хотим именно иллюзии! Да здравствуют рыцари Духа!» (в том смысле, что иллюзия уводит нас от реальности).

Все хором скандировали: «Да здравствуют рыцари Духа!», отбивая такт ладонями. Даже Софи, которая прежде молча стояла в углу, понемногу возбуждаясь всеобщим весельем, хлопала себя по бедрам, присоединяясь к смеху.

Мельхиор и фон Шпат, улыбаясь, смотрели друг на друга. Мельхиор чувствовал себя так, будто от всего происходящего его отделяла тонкая завеса. Крики, визг и остальной шум казались ему не слишком громкими; все представлялось каким-то далеким, необычным и странным. Только с фон Шпатом он ощущал тесную связь.

В следующей главе ситуация становится спокойнее. Собравшиеся в доме Мельхиора постепенно приходят в себя, но атмосфера становится напряженнее, и люди начинают шептаться между собой. Ульрих фон Шпат выходит из комнаты и через некоторое время возвращается. Он открывает дверь и медленно входит в комнату с полуприкрытыми глазами. Он находится в облаке голубоватого сияющего тумана, из которого видна его белая голова. В одной руке он держит удивительную маленькую бутылку, а в другой — сверкающий нож. Кажется, он никого не замечает. Скользящей танцующей походкой он направляется в противоположный угол комнаты и, сделав в этом направлении два шага, устремляет на Мельхиора полный неприязни взгляд, который наш герой лишь время от времени замечал на себе.

Искусствовед Трумпельштег и танцовщица госпожа Кукс, которые до этого делали друг другу какие-то знаки, при приближении фон Шпата, вышли из группы гостей и, держа что-то в руках, спокойно последовали за ним. Тем временем фон Шпат подошел к окну, поставил бутылку на маленький столик и повернулся к присутствующим; его бледное лицо выглядело как у лунатика.

Вдруг в руке Трумпельштега оказался револьвер; хриплым от гнева голосом он закричал: «Стойте! Вы хотите убить всех нас. Это уже не шутки!»

Фон Шпат быстро поднес к горлышку бутылки указательный палец, и на дно упала капля его крови. В тот же момент Трумпельштег стал размером с большой палец и оказался внутри сосуда, в стеклянной тюрьме.

От страха и ужаса госпожа Кукс замахнулась ножом на фон Шпата, но тот снова, быстро надрезав кожу, поднес указательный палец к горлышку бутылки, и на дно упала вторая капля крови. Госпожа Кукс сразу уменьшилась в размерах и тоже оказалась за стеклом.

Сначала все замерли от изумления, но затем раздался взрыв хохота: смеялись все, кроме профессора Кукса, который завыл как раненый зверь: «Верните мою жену или я позову полицию!» Но он не отважился подойти близко к фон Шпату.

«Полиция! Полиция! — закричали все присутствующие. — Где здесь телефон?»

А школьный учитель Шульце бегал от одной группы к другой и громко шептал: «Ради Бога, не раздражайте его! Он может посадить в бутылку всех нас, даже полицию, что тогда будем делать? Тогда мы все пропадем! Сохраняйте спокойствие!»

Застыв в оцепенении, никто не знал что делать; Софи вцепилась в мужа: она держала его за руку и умоляла уговорить фон Шпата освободить узников. Она старалась сдержать слезы и лепетала: «Почему я должна все это терпеть? Мельхиор, что ты от меня хочешь?»

Даже не взглянув на нее, Мельхиор ответил: «Что я от тебя хочу? Ничего! Ты сделала выбор много лет назад. Нас с тобой больше ничего не связывает». Всплеснув руками, Софи без чувств упала на пол.

Тогда заговорил пастор, господин Сильверханиск: «Дорогие братья во Христе, наступил день Страшного Суда. Внемля своей гордыне, мы усомнились в Его всемогуществе, и теперь мы за это наказаны. Опустимся на колени, и может быть, Его недосягаемая доброта освободит нас из ловушки Сатаны. Помолимся!» Все пали на колени.

Фон Шпат взял со столика маленькую бутылку и поднял ее вверх. Подойдя поближе, гости увидели, как в бутылке нагой Трумпельштег заигрывает с госпожой Кукс. Они стали танцевать, делая круг за кругом, все больше сближаясь, пока, наконец, не слились в страстном объятии.

Когда пастор увидел это, молитва застряла у него в горле, а глаза почти вылезли из орбит. Все сгрудились вокруг фон Шпата, чтобы увидеть, что происходит в бутылке. Кто-то тихо засмеялся, через несколько минут раздался общий смех, и люди стали падать друг другу в объятия, целоваться, смеяться и танцевать. Устав от хохота, они еще раз подходили посмотреть на беззаботную, слившуюся в экстазе парочку и снова обнимались, целовались, кружились в танце.

Только профессор Кукс вне себя от ярости намеревался напасть на фон Шпата, но его удержали, усадили в кресло, привязав веревкой так, что он не мог двинуться с места. Фон Шпат поставил маленькую бутылку на стол и хлопнул в ладоши. Комната тут же наполнилась белым туманом, оттуда появились семь девушек в белом и склонились перед магом. Откуда-то из-под земли раздались звуки танцевальной музыки. Фон Шпат взял за руку одну из девушек и впервые за все время открыл глаза, излучающие серебристый свет. Как только его глаза полностью открылись, все увидели, что фон Шпатов стало семь — по количеству девушек, и семь иллюзионистов тут же закружились в танце с незнакомками. Когда танец закончился, все исчезло, и маг снова оказался одним фон Шпатом.