Мария-Луиза Франц - Вечный юноша. Puer Aeternus

Фон Шпат окончательно пробудился. Его тело казалось прозрачным, сохранив лишь неясные сияющие очертания. Он поднял голову, и потолок в комнате вдруг исчез. Сверху из темноты показалось лицо, похожее на лицо мага, оно смотрело вниз, отражая неясный свет. «Кто ты? Кто ты?» — дрожа, закричал Мельхиор. Фигура фон Шпата поднялась вверх на невообразимую высоту, ее очертания постепенно становились все более смутными. Мельхиор ощущал, как кровь стынет у него в жилах, но не мог прогнать наваждение.

«Выбирай, Мельхиор! — крикнул фон Шпат, и его голос был похож на звон далекого стеклянного колокольчика, — Если ты хочешь присоединиться к мальчикам, тебе нужно только их позвать, и они забудут все: кто ты был и кто ты есть. Если захочешь прийти к нам, просто постучи в стену этой комнаты, и дорога к владению светом откроется тебе. Обдумай это. Твой путь опасен, он лежит через все ужасы мира. Но пока ты свободен в своем выборе. Сделай выбор и прими решение. Возвращение назад будет означать гибель. Мы не сможем тебя защитить».

Пока фон Шпат говорил, его очертания полностью исчезли. Потолок закрылся, люстры снова загорелись, диван опустел. Мельхиор остался один в своей комнате.

Итак, разговор Мельхиора с женой Софи свидетельствует о том, что их брак висит на волоске: они живут совершенно разной жизнью, не понимают и не любят друг друга. Очевидно, что у Софи накопилась много горечи и разочарования в любви, она чувствует, что Мельхиор никогда не принимал участия в ее жизни, не любил ее, и, как многие женщины, которые не чувствуют себя любимыми, в своем разочаровании она полностью подчинилась Анимусу. Вместо близких отношений с Мельхиором она пытается добиться своего с помощью различных ухищрений. Например, чтобы заставить мужа присоединиться к вечеринке, она не затопила камин в его кабинете. Софи пытается поймать и одолеть Мельхиора хитростью; следовательно, любовь превращается в борьбу за власть. Из их отношений исчез Эрос. Она ненавидит своего мужа за его мистические изыскания и за то, что он противопоставляет себя буржуазному миру, но из-за этих противоречий и невысказанных желаний постоянно мучается сама. Он же ищет нечто совершенно иное, не принимая во внимание ее потребность в мире и безопасности. Она хочет быть женой профессора, иметь свой избранный круг людей, играть в нем ведущую роль; он же, по ее словам, разрушает тот свободный и безопасный мир, который она хочет построить. Таким образом, во время семейной ссоры они спорят о свободе или ее отсутствии. Она обвиняет его в том, что, разрушая их жизнь, он лишает ее всякой свободы. А он, наоборот, пытается доказать, что свобода ее буржуазного мира не является истинной свободой, что подлинной свободой обладают только люди, которые могут отважиться на иррациональный риск. Но этот разговор между ними не имеет никаких последствий, поэтому они его прерывают и присоединяются к вечеринке.

Затем появляется фон Шпат, оказавшийся другом детства Софи. Выясняется, что в юности они были близкими друзьями, но впоследствии он уехал, исчез. Как вы помните, в последний раз мы пытались показать, что фон Шпат воплощает отцовскую ипостась, дух традиции, источником которой является родительский мир. Для мужчины фигура отца выступает воплощением культурной традиции, и фон Шпат служит ее олицетворением. Традиции противодействуют обновлению, и (если я смогла вам правильно объяснить) именно традиция воплощает знания в наиболее отравляющей форме «мы все это уже знаем». В каждой культурной обстановке существует скрытый яд, включающий в себя претензию на знание ответов на все вопросы. В примитивных обществах это закреплено в обычаях инициации, когда старейшины племени рассказывают юношам историю Вселенной: как был сотворен мир, какова сущность зла, есть ли жизнь после смерти, в чем цель жизни и т. д. Например, ответы на все вопросы можно найти в мифологических или религиозных знаниях, эти знания старейшины племени сообщают молодым соплеменникам, которые, как правило (за исключением нескольких творчески мыслящих юношей), принимают все на веру, проглатывая целиком. В результате молодые люди также знают все: все расставлено по своим местам, и если вдруг приходит миссионер и пытается их в чем-то убедить, ему просто рассказывают о том, как все происходит на самом деле: «Да, конечно, мы знаем: мир был сотворен так-то и так-то; зло исходит оттуда и оттуда; цель жизни заключается в том-то и том-то». Мы [в нашем обществе] делаем в точности то же самое, правда, в нашем случае форма несколько усложняется, но суть одна.

Ульрих фон Шпат воплощает архетипическое начало традиционного знания, передаваемого по наследству, а оно находится в постоянном противоречии с духом puer aeternus и принципом постоянного обновления, нового созидания. Софи Линденгус тайно связана с фон Шпатом, который оказался другом ее юности. Таким образом, с точки зрения ее психологии, фон Шпат является воплощением отцовского Анимуса. Именно отцовский Анимус порождает в женщине убеждение в том, что на все есть свой ответ, создает уверенность в том, что все само собой разумеется и не требует доказательств; другими словами, дарит иллюзию всеобщего знания.

Именно эту установку критиковал Юнг, когда негативно отзывался об Анимусе, а именно, установку абсолютной убежденности, с которой женщины распространяют «мудрость», порожденную мнением «все так делают» и «все это знают». Но если пристально посмотреть на подобную «женскую мудрость», увидим, что женщина просто повторяет однажды произнесенное отцом (или кем-то другим), не приняв, не ассимилировав значение слов. Дочь стремится воспроизвести знания прошлого, полученные ею от отца. Передавать традиционные знания, не пропустив их смысл через собственное индивидуальное сознание, не ассимилировав их — опасное занятие, граничащее с одержимостью.

Кроме того, очевидно, что яркой чертой фон Шпата является комплекс исключительного стремления к власти. Софи рассказывает, что даже ребенком он пресекал в игре любые творческие устремления своих сверстников, и детям приходилось играть так, как хотел он . Основа [личности] фон Шпата — власть, а власть в широком смысле слова аналогична инстинкту самосохранения.

На животном уровне есть два основных естественных влечения, которые в определенной мере противоречат друг другу: сексуальный инстинкт со всеми его функциями, включая рождение детей и заботу о потомстве, и инстинкт самосохранения. Эти два влечения противоположны. Рождение и воспитание потомства означают смерть прошлого поколения. В живой природе существует немало примеров, когда самец погибает сразу после воспроизводства потомства. У некоторых видов пауков, например, самка пожирает самца сразу после оплодотворения, т. е. после выполнения им своей биологической функции. После этого самец становится совершенно бесполезным, годным только на то, чтобы быть съеденным паучихой и таким образом послужить кормом для будущего потомства. Это крайний случай, но часто животные-родители полностью истощают себя ради своего потомства, вплоть до собственной гибели.