Мария-Луиза Франц - Вечный юноша. Puer Aeternus

Да, мы можем назвать это трюком коллективной галлюцинации. Сначала входит в транс кто-то один, а затем происходит коллективная галлюцинация. Она прошла, все вдруг очнулись, праздничный ужин и все остальное исчезло. Это был иллюзорный трюк, но какое отношение он имеет к только что установленному нами смыслу?

Если мы посмотрим на фон Шпата как на воплощение Анимуса Софи, он будет представлять собой образ отцовского Анимуса. А как отцовский Анимус формирует у женщины не только мнение, но и магические трюки? Мне вспомнился случай одной женщины, отец которой был человеком шизоидного типа — довольно холодный мужчина с садистскими наклонностями, постоянно выражавший недовольство своими детьми, все время называвший их ничтожествами, которые никогда и ничего не добьются в жизни. Если они старательно учились в школе, он говорил, что у них никогда ничего не получится, или же, если они хотели заниматься искусством, он называл их бесталанными и говорил, что они никогда не добьются успеха. Он всегда и во всем плохо к ним относился. Кроме того, у него была привычка, сводившая его дочерей с ума: когда они гуляли в поле, отец палкой сбивал со стеблей венчики цветов. Это был tic nerveux (нервная привычка); он это делал из мести или испытывая горечь разочарования от своей ущербной чувственной жизни. Это была шизофрения, унаследованная им от многих предыдущих поколений, и можно сказать, что отец своими уничижительными замечаниями символически рубил детям головы (или пытался это сделать), чтобы они не могли стать взрослыми.

Далее. У дочери такого отца была череда разных любовников: старики, юноши, художники, бизнесмены — самые разные люди; но после двухнедельного знакомства все они начинали ее садистски мучить, называя ее ничтожеством и утверждая, что она внушает им отвращение и что у нее нигде ничего не получится. Они точь-в-точь повторяли слова ее отца, словно воспроизводили магнитофонную запись его обвинений. Мне так и не удалось узнать, вынуждала ли она их это делать, или же они так себя вели вследствие своей предрасположенности (а она сама инстинктивно выбирала таких мужчин). О многих из них я никогда не стремилась узнать больше, чем она сама рассказывала, но можно сказать, что все это очень похоже на черную магию. На примитивном уровне я бы сказала, что на женщину наложено заклятие, а потому ей всегда «попадались» недовольные ею и не любящие ее мужчины, топтавшие ее и так растерзанные чувства. Из ее сновидений выяснилось, что за всеми мужчинами действительно стоял отец. Например, ночью, после ссоры с любовником, назвавшем ее никчемной, никуда не годной и т. п., ей приснилось, что ее поджидает отец, а затем бьет палкой по бедрам, и она падает. Хорошо известно, что отцовский Анимус (или материнский демон — у мужчин) не только негативно воздействует на внутреннюю судьбу человека, нарушая действие его инстинктов в выборе партнера и в других подобных случаях, но может проявляться и во внешней судьбе — в качестве синхронных явлений: в синхронных чудесных событиях во внешней жизни человека, в ситуациях, за которые мы не можем нести личную ответственность. Мне думается, было бы не слишком тактично с точки зрения чувств сказать этой женщине, что она влюбляется в садистов потому, что не может справиться с отцовским Анимусом, живущим у нее внутри. В этом заключается лишь часть правды. Несколько позже, когда женщина продвинется [в самоанализе], можно попытаться дать ее возможность увидеть, что внутри нее находится призрак отца, и что именно он привлекает мужчин подобного склада. Но иногда, когда человек пытается справиться с злой судьбой, он чувствует, что противостоит столь мощным губительным божественным силам, что не может взять на себя личную ответственность.

Вопрос: Можно ли утверждать, что подобные мысли всегда присутствовали в ее голове, и впоследствии стали частью ее личности? Чтобы поместить людей в бутылку, фон Шпат сначала ронял на дно каплю крови, и мне кажется, что Анимус женщины (ее мысли) растворяется в ее крови и по существу становится частью ее самой. Ведь фон Шпат отдавал свою кровь, он отдавал всего себя своим трюкам.

Да, естественно фон Шпат олицетворяет женские тайные мысли демонического характера.

Замечание: Но вместе с тем он пролил свою кровь.

Совершенно верно, но это связано с другим фактором, а именно: совершая магию, он изменяет самому себе, и на этом его ловит Фо. Важно помнить, что если бы фон Шпат не затеял интригу, если бы он не стал демонстрировать магию, Фо не победил бы его. «Теперь я никогда не засну», — говорит фон Шпат после победы Фо. «Если я засну, мои враги разорвут меня на части. Сон будет подстерегать меня везде. Я заигрался». Поэтому, как видите, он сам себя обманул, он заигрался: он забыл о своем стремлении к власти, он был очарован магическим действом. На какой-то момент он стал себя вести точно так же, как ватага Фо, как мальчишка. Он играл, «и вот он (сон) меня одолел. Но я — его хозяин. Наши тела состоят не из земной плоти. Они состоят из музыки, мы — отражения звезд».

Это явная энантиодромия, и нам следует считать фон Шпата воплощением духовной интеллектуальности, силы мысли, но только в том случае, если он не играет. Когда он начинает творить магию, тем самым он обращается к законам Фо. Если посмотреть на происходящее с точки зрения наличия двух полюсов, то одним полюсом станет Фо, а другим — фон Шпат. Когда фон Шпат чувствует себя самим собой и ощущает полноту собственной силы, он бодрствует: не спит, не играет, не творит магию. Но [в момент трюка] он упивался своей властью, все больше демонстрируя ее силу. Он использовал магию, чтобы показать себя, и постепенно, в чем сам потом признался, расслабился, забывшись на какое-то время. Он заигрался, заснул. Вот тогда до него добрался Фо!

Вы можете сказать, что фон Шпат попал под влияние Фо, поскольку эти две силы, подобно всем противоположностям, существующим в бессознательном, часто попадают под воздействие друг друга вследствие энантиодромии. Оба — и фон Шпат, и Фо — являются противоположностями бессознательного, ведь они боги, а это значит, что представляют собой основные архетипические влечения, существующие в психике. Это игра противоположностей, в которой страдает Мельхиор: он разрывается между ними, потому что и фон Шпат, и Фо хотят завладеть его душой.

Когда фон Шпат заходит слишком далеко в своей игре во власть, он сразу попадает под воздействие Фо. Также и Фо попадает в орбиту воздействия фон Шпата, увлекшись своей игрой. Поэтому когда фон Шпат начинает совершать магическое действо, порезав себе палец и выдавив каплю крови, он, по существу, медленно приближается к полюсу Фо; маг переходит на противоположный край.