Мария-Луиза Франц - Вечный юноша. Puer Aeternus

Вы можете сказать, что оба персонажа суть два аспекта существования, так как оба они принадлежат жизни, и обойтись без кого-то из них нельзя. Однако оба претендуют на то, чтобы быть единственными, и каждый из них имеет притязание на человека. Фо просит Мельхиора полностью встать на его сторону, фон Шпат требует от него того же, и, как мы увидим в конце книги, трагедия заключается в том, что у Мельхиора нет своей твердой позиции. С точки зрения индивидуальности так проявляется слабость его Эго, мечущегося между противоположностями, которые играют в него, как в теннисный мячик. Он находится между двумя богами или демонами; они оба называют себя единственным его хозяином, и он не может прочно встать обеими ногами на землю и сказать: «Я не подчинюсь никому из вас, а буду жить своей, человеческой, жизнью». Именно поэтому он попался в ловушку непрекращающейся демонической игры.

Г-жа Рамп (Miss Ramp) выяснила очень интересное обстоятельство, связанное с именем Фо. Она считает, что основное значение этого имени — «Будда», одно из многих имен бога. Это утверждение не лишено смысла, потому что, как мы знаем из романа, Мельхиор много путешествовал по Индии и Китаю, а Фо является правителем невидимого царства, которое, как позже увидим, аналогично Нирване. Первая обложка [второго издания книги] оформлена в японском стиле священных ворот торий 78 78 Тории (букв, «птичий насест») — ритуальные врата, устанавливаемые перед японскими храмами (синто). Как правило, представляют собой выкрашенные в красный цвет ворота без створок, состоящие из двух столбов, соединённых между собой сверху двумя перекладинами. Один из легко узнаваемых символов Японии. , что имеет мистический смысл в культуре Востока: это дверь, через которую человек может войти в Запредельное. На задней обложке изображена восьмиконечная звезда. Возможно, оформление книги выбрано неслучайно. Очевидно, автор увлекался восточной религией и философией, в чем мы убедимся несколько позже, и воплотил образ puer aeternus — творческого демона и демона Эроса — на хорошо знакомом ему материале.

С другой стороны, фон Шпат является воплощением христианского менталитета. Сейчас мы во многом пресыщены древней христианской цивилизацией; она утратила тот elan vital, которым обладала в самом начале своего развития. Мы, люди истощившейся западной культуры, претендуем на то, что знаем все ответы, но при этом тоскуем по новому (подлинному) внутреннему переживанию и в значительной мере обращаемся на Восток, ожидая оттуда обновления жизни. (Однако, совершенно очевидно, что наши ожидания являются проекцией). Это может быть еще одним аспектом фон Шпата, чье нездоровое лицо служит прекрасным божественным образом, несколько болезненным и удлиненным. Изображение какого бога напоминает образ фон Шпата? Конечно, Христа. Однако фон Шпат — не Христос, а только его образ в нашем представлении: страдающий, болезненный бог, неземное создание, не способное больше жить.

С этой точки зрения значительная часть книги не нуждается в каких-то комментариях. В романе Гетца есть и журналист, несущий всякий вздор, на его взгляд, вполне отвечающий настоящему моменту, а также пастор, претендующий на изучение дезориентации современной жизни, но прерывающий свою молитву в самой ее середине, чтобы посмотреть на соитие. Нескрываемая ироничность всех этих образов не вызывает сомнения, она создана автором сознательно, а потому не нуждается в психологической интерпретации.

Но по-прежнему неразрешимой остается проблема феминности в романе. В описании женщин проявляется величайшее презрение; в книге нет ни одного позитивного женского образа. Автор высмеивает женщин, не скрывая своего пренебрежения. Я не знаю, был ли автор гомосексуалистом, но роман без сомнения отражает психологию однополой любви. Возможно, это обстоятельство объясняется тем, что мужчины германского происхождения проявляют установку с некоторым оттенком гомосексуальности, даже если они гетеросексуальны. В этой книге нет Эроса, и единственный позитивный образ в известных нам главах — это образ торговки яблоками, которая оказывается пассивной материнской фигурой. Она приносит Мельхиору известие в тот самый момент, когда могущество фон Шпата достигло своего апогея. Когда все очарованы магией происходящего, торговка яблоками подходит к праздничному столу и шепчет Мельхиору:

(другими словами, кольцо означает обручение героя с мальчиком)

(она имеет в виду, что мальчики ждут Мельхиора).

Смысл переданного ею послания заключается в том, чтобы заставить Мельхиора оставаться преданным и верным им. Она — единственная женская фигура, выступающая на стороне мальчиков, объединяющая их в единую группу зависимых от матери персонажей. Таким образом, мальчиками управляет женщина — архетипическая Природа-Мать и одновременно толстуха, продающая яблоки на железнодорожной станции.

Дело в том, что для германского менталитета характерно отсутствие юной ипостаси Анимы. Как отмечал Юнг, по ту сторону Рейна Анима не дифференцировалась, а полностью сохранилась в рамках материнского комплекса.

Один мой знакомый, служащий в разведке, однажды рассказал мне, что он предпринимал, когда было необходимо «разговорить» пленных молодых нацистов и получить от них информацию военного характера. Когда те замыкались в себе, решив ничего не говорить неприятелю, им задавали основной вопрос, который практически всегда давал желаемый эффект. Следовало спросить (с некоторой сентиментальной дрожью в голосе): «А что, твоя матушка еще жива?» Как правило, фашист начинал плакать, а его язык постепенно развязывался.

Естественно, сказанное выше следует понимать только как обобщение, поскольку в каждом конкретном случае обобщение содержит лишь половину истины. Однако, если речь идет о характерных национальных различиях, общее правило позволяет отметить отсутствие дифференциации Анимы у германских народов в сравнении с нациями, на становление которых повлияла латинская культура.

Кстати сказать, в самой Германии север очень отличается от юга, пережившего римское завоевание. Установка живущих на юге Германии людей отличается от установки жителей северной части страны, поэтому наши выводы следует принимать с некоторой долей критики. Однако роман Гетца дает полное представление об отсутствии всякой дифференциации Анимы, ибо единственным позитивным женским образом является мамаша — торговка яблоками.

София означает мудрость, и имя жены Мельхиора выбрано не случайно. Однако в романе Софи оказывается злой, социально-амбициозной, ограниченной, нелюбящей женщиной, одержимой Анимусом, — типичной разочарованной женой. Тем не менее, ее имя означает «мудрость», что свидетельствует о том, как установка нелюбящего мужчины меняет женское начало. София может быть Мудростью, она может воплощать любовь, она может быть всем, что содержится в ее имени, — но вместо этого она превращается в маленькое вредное существо, поскольку Мельхиор так и не понял, как обратить к ней свое внимание и с помощью любви заставить ее расцвести. Таким образом, жена Мельхиора представляет собой негативную мудрость. Ее огорчает, что Мельхиор не любит людей: ей нравится общаться, а он ненавидит это общение, она хочет побудить его вступать в отношения с людьми, а он продолжает их избегать. Именно это становится причиной их ссор и раздоров.