Коллектив авторов - Христианская психология в контексте научного мировоззрения

Совсем недавно открыл для себя новый мир — мир православных мыслителей. В отличие от нас, они считали человека малым космосом. Оказывается, у человека есть Душа, она уникальна, она стремится к Богу. У нее есть голос — совесть. Совесть можно заглушить. А ведь мы только этим и занимаемся: боремся и заглушаем. А Душа пытается жить. И по этой причине все большее число людей заходит в тупик…»

По данным объективных психологических исследований, диаграмма указывает на «развивающую» смысловую структуру личности. Гуманистический уровень интенсивно присвоен; можно думать также о кризисе, связанном с «рождением» духовного уровня. Это подтверждается сведениями о том, что он недавно вступил в новый для него мир Православия и в его эссе значительно больше знаков вопроса, чем утвердительных ответов; утрата прежних смыслов жизни (в данном случае группоцентрических — ориентация на крепкие знания учеников, педагогические методики, технологии) является нормальным этапом динамики кризиса развития. Следовательно, мы здесь имеем дело с выраженным проявлением духовного уровня, а не только с некоей «вероятностью» его существования, хотя он еще не присвоен интенсивно.

Кроме доминирования в структуре личности определенных уровней актуальным являлся и вопрос о соотношении различных уровней между собой и степень их присвоения. В результате данного исследования была предложена типология смысловых структур личности педагога. В континууме «развитие — воспроизведение — деструкция» выявлены следующие типы структур: «развивающая» (Р), «развивающе-воспроизводящая» (Р-В), «воспроизводящая» (В), «воспроизводяще-деструктивная» (В-Д), «деструктивная» (Д).

Типы смысловых структур личности педагога

Таким образом, проведенное исследование показывает психологическую реальность смысловых структур личности педагога, их влияние на судьбу ученика и самого учителя. Это влияние в зависимости от конкретных характеристик и уровня смысловых структур может быть развивающим, развивающе-воспроизводящим, воспроизводящим, воспроизводяще-деструктивным, деструктивным.

В последних случаях, какие бы прогрессивные, гуманистически и духовно ориентированные методики ни осваивал и ни применял учитель, его влияние будет в итоге разрушительным для личности ученика.

Поэтому качество педагогического процесса тесно связано не с одними технологическими и методическими ухищрениями, как часто полагают ныне, но в первую очередь с повышением уровня личности учителя. Думается, что это касается не одних педагогов, но и иных профессий, которые тесно связаны с воздействием на людей — врачей, психологов, юристов, политиков. В любом случае уже сейчас можно с уверенностью сказать, что «смысловая вертикаль» не является абстракцией, фигурой речи, только красивым теоретическим построением. За ней явственно проступает, обнаруживает себя душевно-духовная реальность каждого человека.

Ф.Е. Василюк [329]

Христианскому психологу, желающему послужить своими профессиональными знаниями и опытом людям, находящимся в кризисной ситуации, необходимо осознавать реальный контекст церковной жизни, в котором он действует. Как только он входит в орбиту приходской жизни, привычная для него профессиональная ситуация радикально меняется. Вне этой орбиты он действовал один на один с пациентом, который сам обращался за психологической помощью. В храме он оказывается в общем поле с другими «помогающими фигурами» — прежде всего священником, который в последнее время все чаще может выступать инициатором обращения прихожанина к психологу. В этом же поле действует крепнущее волонтерское движение — помощь больным и инвалидам, умирающим (в хосписе), сиротам и беспризорным, одиноким старикам и заключенным. Набирает обороты и так называемое «приходское консультирование». Все эти виды духовной, социальной и душевной помощи имеют свое психологическое измерение. Обдумать и описать это измерение — одна из задач христианского психолога, его вклад в общее дело (см. также главы V, X).

Ключевой вопрос для понимания психологического измерения таков: чему именно, какому процессу, какой деятельности самого человека мы оказываем поддержку? Ведь мы не хотим действовать вместо него, без него, мы хотим со-действовать ему и содействовать с ним ради него. Речь идет именно о помогающей позиции. При всем желании невозможно за другого человека совершить некоторые важные вещи — что-то понять, выздороветь, сделать выбор. Так и пережить кризис он должен и может только сам, никто его заменить не в состоянии, но тот, кто хочет его поддержать и утешить, решается не на «монологическую» акцию, а на особое сотрудничество, соработничество и на личностное соприсутствие с ним в его критической ситуации.

Что же человек делает, чтоб справиться с несчастьем, пережить беду? В психологии есть несколько понятий, которые описывают этот процесс, например, понятия компенсации, приспособления, но наибольшее распространение в последнее время получило понятие совладания (coping). В свое время я предложил описывать эту реальность с помощью теории переживания [330]. Далее в пределах этой статьи термины «переживание» и «совладание» будут использоваться как синонимы.

Чтобы справиться с потерей, кризисом, разрывом, человек должен проделать большую работу переживания, которая не сводится вовсе к испытыванию и претерпеванию болезненных эмоциональных состояний, а есть в целом душевный труд, требующий и продумывания своего положения, и принятия решений, и выстраивания новых отношений.

Значит, для того, чтобы участвовать в духовном и социальном служении, утешении и помощи, необходимо понять, как устроен внутренний процесс переживания, совладания, которому мы хотим помочь.

Первая проблема состоит здесь в том, что процессы совладания могут быть очень разными по своим средствам и общей направленности, и мы отнюдь не со всеми готовы солидаризоваться, даже если они и приносят человеку облегчение. Справиться с тоской, избавиться от тягостных мыслей можно ведь и с помощью наркотика, например. Стало быть, первое различение, которое мы интуитивно делаем, основано на духовной оценке процесса совладания.

В западной психологической и медицинской литературе в последние годы все чаще стала обсуждаться проблема «spiritual coping» — духовного совладания (иногда используется термин «religious coping» — религиозное со-владание ). В публикациях на эту тему обычно речь идет вот о чем. Человек серьезно болен, болезнь наложила много ограничений на его жизнь, и он должен с ними справиться, совершить процесс совладания. В этот процесс входят и физические акты (он, например, заново должен научиться ходить после тяжелой травмы), и акты психические (обдумать свое новое положение, перестроить планы, найти новые смысловые опоры). Кроме того, в целостный процесс совладания могут входить и акты духовные — например, пациент молится или занимается медитацией. Исследователи скрупулезно оценивают эффективность лечения и реабилитации в зависимости от того, применял ли данный больной какую-то разновидность медитации или молитву, как часто и в какой форме, составляются исследовательские опросники, шкалы, которые проходят необходимые процедуры валидизации, разрабатываются концепции холистического сестринского ухода за пациентами, в которых учитывается необходимость поддержки духовных актов той религии, которую исповедует пациент, и т. д.