Леон Шерток - Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда

В этот период Фрейд верил, что «осознание» — необходимое и достаточное условие окончательного выздоровления. Только позднее он понял, что «интеллектуальный фактор» не единственное, что определяет исход лечения (ибо главным лечебным фактором в отношении врача и пациента является «эмоциональный опыт»; проблема лечебных факторов в психоанализе и поныне остается предметом широких дискуссий).

Путь, на котором человек находит свое истинное призвание. Согласно евангельскому преданию, по пути в Дамаск святой Павел уверовал в Христа. — Прим. ред.

Фрейд, однако, никогда не исключал роли наследственных факторов в возникновении неврозов. Подробнее об этом можно прочесть в обзоре Джонса [Jones, HI, р. 349]. В 1904 году Фрейд еще говорил о невропатическом вырождении в связи с противопоказаниями к психоанализу [Freud, S. Е., 1953, VIII, р. 263]. В то же время он считает поддающимися психоаналитическому лечению случаи тяжелого хронического психоневроза, в частности, невроз навязчивых состояний и все формы хронической истерии (истерические фобии и истерические конверсии) [Freud, S. Е., VII, р. 253, 264].

С тех пор ситуация изменилась, и мы теперь гораздо «тоньше» различаем показания и противопоказания к психоанализу.

Итак, перед нами две тайны — «тайна психосоматическая» и «тайна гипнотическая». Не даст ли вторая ключ к первой? Хотелось бы привести в этой связи следующий простой пример. В одной из наших работ [Chertok, 1963, р. 100] рассматривается воздействие гипнотерапии на бородавки (заболевание вирусного происхождения, которое относится к числу «психосоматических» при полном неведении механизма его возникновения). Шнейдер [Schneider, 1968, р. 657] пишет по поводу этой кожной болезни: «…мы не знаем, каким образом внушение устраняет, например, такое вирусное заболевание, как бородавки, вызываемые полиомным вирусом. Вирусологам известна точная структура молекул РНК этого полиомного вируса, их деление и их аномалии. Психологи же считают, что они лучше разбираются в действии механизма внушения. И все же, несмотря на исследования, проведенные психосоматологами в дерматологических клиниках Соединенных Штатов Америки, нам ничего не известно о глубинном механизме исчезновения бородавок». Заметим попутно, что одна из американских научных лабораторий по изучению гипноза получила субсидию в размере 300 000 долларов на осуществление одной только программы исследований лечения бородавок внушением!

Опубликовано в «Progres Medical» 2 мая 1885 г. См: Charcot. 1887, р. 249–250, 18е lecon.

Опубликовано в «Progres Medical» 12 сентября 1885 г. [Charcot, 1887, р. 335, 21е lecon]. В немецком переводе фрагмент, посвященный работам Рейнолдса, вошел не в 21-ю, а в 22-ю лекцию [Charcot, 1886, р. 274]. Перевод «Лекций о болезнях нервной системы», завершенный Фрейдом 18 июля 1886 года (дата предисловия), вышел в свет в августе того же года, в то время как французский текст этого произведения появился только в декабре и помечен 1887 годом. Немецкий вариант не вполне совпадает с оригиналом. Помимо уже отмеченного отличия, он состоит из 28 лекций, тогда как парижское издание включает 26 лекций и приложение (с. 439–506), содержащее новые клинические наблюдения. Немецкий текст отличается от французского, начиная с 25-й лекции.

В связи с локальными истерическими симптомами, связанными не только с параличами, Шарко часто и с похвалой указывает на работы другого английского исследователя — Броди. В 23-й лекции «О случае истерической коксалгии травматического происхождения у мужчины», опубликованной в «Progres Medical» 30 января 1886 г. [Charcot, 1887, р. 370], Шарко говорит об исследованиях Броди, первым описавшего истерическое поражение суставов; это заболевание, наряду с другими локальными нарушениями истерического происхождения, составило предмет небольшой книги «Lectures illustratives of certain nervous local affections» [Brodie, 1837]. Книга не утратила своего значения и в наши дни, особенно для ревматологов, которые найдут в ней интересный материал для размышлений.

Этот случай изложен в наблюдении 6 [Charcot, 1887, р. 289] 19-й лекции, которая объединена с предыдущей общим названием «По поводу шести случаев истерии у мужчин» [ibid., p. 249]. (Эта лекция, прочитанная в апреле, была опубликована 8 августа в «Progres Medical».) Шарко вновь вернулся к этому случаю [ibid., p. 327] в 21-й лекции (15 мая того же года), которая вместе с 20-й (1 мая) и 22-й (29 мая) составляет единый цикл, озаглавленный: «О двух случаях истерической плечевой моноплегии травматического происхождения у мужчины. Истеротравматические моноплегии» [ibid., p. 299]. Больной Пин. был одним из этих двух случаев.

См. ниже (глава «Большая истерия»), описание «классического» припадка.

Интересно, не вызвало ли у Фрейда описание этого припадка, с которым он, несомненно, был знаком, и других подобных припадков, при которых он мог присутствовать лично, мысли о целительности отреагирования. Возможно, также, что именно в связи с ними Фрейд решил обсудить с Шарко катартический метод Брёйера. Конечно, больной мог подражать другим пациентам клиники Сальпетриер, но даже в этом случае его поведение носило отпечаток его личности; он, возможно, проецировал агрессивное желание, лежавшее в основе его паралича, на какое-то воображаемое лицо.

Курсив Шарко.

Он снова упоминает это клиническое описание в «Сравнительном исследовании» [Freud. 1893 А], указывая, что именно Шарко привлек его внимание к этому факту.

В связи с лечением истерии Шарко говорил: «Наши усилия были бы несомненно более эффективными, если бы они опирались не на одни только эмпирические понятия, а основывались на физиологических фактах; если бы, например, мы, хотя бы частично, знали механизм возникновения истерических травматических параличей» [Charcot, 1887, р. 334].

Фрейду удалось вскрыть если не физиологический, го по крайней мере психический механизм этих симптомов. Таким образом, он. идя иным путем, осуществил то, что хотел сделать его учитель; он достиг даже большего, чем сулил ему его фантазм и о чем он писал из Парижа Марте: «Я могу добиться большего, чем Нотнагель. и считаю себя гораздо выше него. Быть может, мне удастся стать равным Шарко» [Freud, Correspondance, p. 214].

Вряд ли нужно напоминать, что истерия (истерический невроз) входила в те времена в компетенцию неврологов, которые в Центральной Европе и в России назывались невропатологами (термин, сохранившийся за ними в Советском Союзе и поныне). Однако «истерический психоз» относили к области психиатрии. Заметим попутно, что ни Брике, ни Бернгейм, ни Шарко не были психиатрами.