Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

За прошедшие годы неоднократно предпринимались попытки извлечь уроки из событий, но по большей части эти попытки представляли из себя грубую силу. Чаще всего в колонках Пола Кругмана, чья Нобелевская премия в области экономики и кафедра проповедника в New York Times превратили его в самого выдающегося кейнсианца, происходило избиение оппонентов как за провалы в прогнозировании, так и за то, что они эти провалы не признают. Оппоненты Кругмана наносили ответные удары. Ниал Фергюсон написал каталог в трех частях, посвященный, по его утверждению, провалам Кругмана. Так и продолжалось с обеих сторон: они выискивали в прогнозах друг друга ошибки, отражали атаки и обменивались обвинениями. Поклонников той или иной стороны это, возможно, увлекало, но в глазах людей, надеявшихся, что мы все в процессе станем умнее, это выглядело как чудовищная свара, больше похожая не на спор великих умов, а на забрасывание друг друга едой, затеянное соперничающими студенческими группировками. Состоявшиеся люди спорили о важных проблемах, но при этом никто, похоже, ничему не научился — разве что защищать свою изначальную позицию.

Мы можем лучше. Вспомните «состязательное сотрудничество» Даниэля Канемана и Гари Клейна. Два психолога добились успеха, разрабатывая очевидно противостоящие друг другу школы мысли, в результате чего точка зрения одного из них угрожала авторитету другого и наоборот. Но они оба были твердо намерены играть по основным научным правилам, поэтому сошлись, чтобы обсудить, почему их точки зрения так отличаются и как можно прийти к согласию. Что-то подобное можно, в принципе, сделать и в прогнозировании.

Когда начинаются дебаты вроде «кейнсианцы против сторонников строгой экономии», ключевые фигуры должны работать сообща — и с помощью доверенных третьих сторон, — чтобы определить, по каким пунктам они не согласны и какие прогнозы могут надежно протестировать эти разногласия. Ключ — в точности. Одно дело, когда сторонники экономии говорят, что определенная политика вызовет инфляцию, а кейнсианцы это отрицают. Но какую инфляцию? По какой шкале ее оценивать? За какой период времени? В результате нужно сформулировать конкретный, требующий прогноза вопрос, который снизит неоднозначность до абсолютного минимума.

Одна точка на холсте — еще не картина, и один вопрос не может решить сложный теоретический спор. Должно появиться много вопросов и их блоков. Конечно, может случться так, что при большом количестве заданных вопросов одна сторона окажется права в одних прогнозах и не права в других — и итоговый результат не попадет на первые полосы, куда иногда попадают прогнозы знаменитостей. Но, как говорят программисты, «это не баг, а фича». Распространенная точка зрения редко когда не имеет под собой никакого основания, и, если в ходе состязания прогнозистов решение оказывается двойственным, это означает, что реальность оказалась более запутанной, чем предполагала каждая из сторон. Если цель — научиться чему-то, а не позлорадствовать, то это определенно прогресс.

Важно то, что сотрудничество Канемана и Клейна предполагало добросовестность. Каждая сторона хотела оказаться правой, но еще больше они хотели добиться правды. К сожалению, на шумных политических аренах доминируют пронзительные голоса, совершенно не заинтересованные в состязательном сотрудничестве. Но давайте не делать характерную для циников ошибку и предполагать, что в спорах участвуют только те, кто в них доминирует. Мы слышим в основном их, потому что они самые громкие, а СМИ любят людей, кричащих в рупор. Но есть и менее громкие и более разумные голоса. Пусть они, сообща с соперниками и ведущим, разработают четкие тесты своих взглядов. Когда результаты не будут соответствовать их убеждениям, кто-то попытается подогнать факты под свою точку зрения, но поплатится за это репутацией. Другие совершат благородный поступок и скажут: «Я был(а) не прав(а)». Но самое главное — мы все будем за этим наблюдать, увидим результаты и станем немного умнее [240].

Все, что нам нужно, — начать серьезно относиться к ведению счета.

Заканчивая эту рукопись, я показал первую главу Биллу Флэку, и тот признался, что он не вполне коренной «кукурузник», как я про него написал. Билл родился в Канзас-Сити, штат Миссури, и его семья переехала в Небраску, когда ему было семь лет. Считается ли он коренным — зависит от словаря, с которым мы станем сверяться.

Кто-то может отбросить это как несущественную мелочь. Но я вижу точность, и это одна из причин, по которой Билл Флэк — суперпрогнозист.

А вот еще одна: Билл не думает, что его следует приглашать в Давос. «Мне бы пришлось использовать Google , только чтобы узнать, кто сейчас премьер-министр в Фанатистане [241], — написал он. — Места в Давосе должны приберегаться для людей, которые могут, никуда не подглядывая, читать лекции о фанатистанской политике, экономике и демографии и которые знают, что премьер-министр и главнокомандующий этой страны ненавидят друг друга с тех пор, как деверь премьера устроил пьяный дебош на свадьбе дочери главнокомандующего». Узнаете? Это интеллектуальная скромность. Билл знает о том, чего он не знает, и уважает тех, кто этим знанием обладает. «Томы Фридманы этого мира обладают такого рода глубокими познаниями, и это делает их ценными».

В то же время у Билла Флэка есть впечатляющий послужной список ответов на сложные вопросы, касающиеся реальных событий в мире, и есть результат Брайера, который доказывает его успехи. У «Томов Фридманов этого мира» ничего подобного нет. Некоторые люди в положении Билла могли бы проявить заносчивость, но Билл ничего подобного не делает. Он не списывает экспертов со счетов. Он их использует:

Есть хорошие и плохие эксперты — для моих целей, конечно же. Плохие делятся своими предсказаниями, не приводя никаких доказательств, ожидая от читателей, что те будут относиться к их заявлениям как к откровениям с горы Синай. Или они приводят в поддержку своего мнения забавные истории, а не полезные факты. Хорошие подкрепляют свои мнения аргументами. На самом деле я воспринимаю их как юристов в состязательной системе правосудия: они выдвигают самые лучшие аргументы, которые способны придумать, в поддержку того, что событие Х случится, а я рассматриваю аргументы всех сторон, если необходимо, заглядываю глубже в проблему — и выдаю в итоге собственные прогнозы как взвешенную сумму их мнений.

Я тоже являюсь сторонником того метода, которым пользуется Билл, чтобы увидеть, как он и Том Фридман дополняют друг друга, — «взгляда стрекозы». И на его судебную метафору отвечу бейсбольной: большие мыслители-стратеги вроде Фридмана, возможно, никогда не примут вызов и не дадут сравнить среднее количество отбитых подач с результатами суперпрогнозистов, таких как Билл. Но, возможно, они были бы не против подбрасывать вопросы на прогнозирование новичкам-отбивающим. Фридман подбросил несколько отличных проблем по Ираку в 2002 году, а некоторые его вопросы по странам сырьевой экономики, заданные в 2014-м, похоже, весьма сложно отбить.