Филип Тетлок - Думай медленно — предсказывай точно. Искусство и наука предвидеть опасность

И наконец, три завершающих штриха. Во-первых, я благодарю моего многострадального соавтора Дэна Гарднера и редактора Аманду Кук, которые помогли рассказать мою историю гораздо лучше, чем я бы смог это сделать сам, и два года сражались с моей профессиональной склонностью усложнять фундаментально простые вещи. К счастью для читателей, они обычно одерживали верх. Лисам нужно будет проанализировать сноски. Во-вторых, если бы не отважное бюрократическое решение IARPA проспонсировать турнир по прогнозированию между Давидом и Голиафом, мы никогда бы не обнаружили суперпрогнозистов. Я не знаю ни одно другое разведывательное сообщество на планете, которое позволило бы провести такое совершенно неквалифицированное соревнование и затем не наложить никаких запретов на возможность исследователей опубликовать результаты. И есть еще, конечно, сами суперпрогнозисты. Их слишком много, чтобы можно было перечислить по именам, но без них не случилось бы истории, которую можно было бы рассказать. Они показали, что получается, когда умные люди доводят себя до пределов своих возможностей. Они удивили нас всех. Теперь я надеюсь, что они вдохновят читателей оттачивать их собственные прогностические навыки.

Дэн Гарднер

Я присоединяюсь ко всем благодарностям Фила и прибавлю его самого к списку, процитировав в качестве объяснения надпись на могиле архитектора Кристофера Рена в соборе Святого Павла: «Оглянитесь вокруг».

Я также добавлю имена четырех экстраординарных женщин: Аманда Кук, моя жена, моя мать и королева Елизавета. Аманда отредактировала эту книгу, и без ее временами поразительного терпения и стойкости она бы просто не существовала. То же касается моей жены Сандры, потому что я без нее — ничто, и моей матери Джун, которая произвела меня на свет, что, без сомнения, являлось необходимой предпосылкой моего участия в создании этой книги. И королева — это королева, черт побери. Долгих ей лет на троне.

Почему из множества других знаменитых экспертов, которые могли бы точно так же проиллюстрировать мою мысль, я выделил именно Тома Фридмана? Выбор определялся простой формулой: статус эксперта x сложность точного определения его/ее предсказаний x значение его/ее работ для мировой политики. У кого больше всего баллов, тот и выиграл. У Фридмана высокий статус, его предсказания о вариантах развития будущего крайне неопределенны, а работы имеют большое значение для геополитического прогнозирования. Выбор Фридмана ни в коем случае не продиктован моим неприятием его редакторских взглядов. На самом деле в последней главе я демонстрирую осторожное восхищение некоторыми аспектами его работы. При всей раздражающей увертливости его как прогнозиста он являет собой ценнейший источник предсказательных вопросов.

И опять-таки: я не хочу подчеркнуть, что Фридман чем-то отличается от других. Практически каждый политический интеллектуал на планете играет по одним и тем же неписаным правилам. Все они делают бесконечные заявления о том, что нас ожидает, но при этом формулируют предсказания столь обтекаемо, что проверить их невозможно. Как прикажете понимать такие интригующие заявления, как « Есть вероятность , что экспансия НАТО вызовет яростный отпор со стороны русского медведя и это даже может привести к новой холодной войне»? Или «„Арабская весна“ может означать, что дни зарвавшейся автократии в арабском мире сочтены»? Ключевые фигуры этих семантических танцев — слова «вероятно», «возможно», «может» — не снабжены инструкциями по интерпретации. «Может» может означать что угодно: от 0,0000001 вероятности, что «в ближайшие сто лет в нашу планету врежется большой астероид», до равного семи десятым шанса, что «Хиллари Клинтон выиграет президентскую гонку в 2016 году». Такие предсказания невозможно проверить на точность; кроме того, у экспертов появляется бесконечная свобода действий — они могут требовать признания, когда что-то действительно происходит («Я же сказал, что оно может произойти!»), и избежать обвинений, когда прогноз не оправдывается («Я всего лишь сказал, что это может произойти»). Мы встретимся со множеством примеров подобной лингвистической эквилибристики.

Словно мы коллективно решили, что стартовый состав команды «Янкиз» важнее риска геноцида в Южном Судане. Конечно, аналогия между бейсболом и политикой несовершенна. Бейсбольные матчи повторяются снова и снова на одних и тех же условиях. Политика — причудливая игра, правила которой постоянно меняются и оспариваются. Поэтому попасть в цель, делая политические прогнозы, гораздо сложнее, чем собрать бейсбольную статистику. Но «сложнее» не значит «невозможно».

Против этой аналогии существует еще одно возражение. Эксперты занимаются не только прогнозированием: они рассматривают события в исторической перспективе, предлагают объяснения, поддерживают ту или иную политическую силу и задают провокационные вопросы. Все это правда, но эксперты также делают много имплицитных и эксплицитных прогнозов. Например, все приводимые ими исторические аналогии содержат в себе имплицитные прогнозы: аналогия с Мюнхенским соглашением вновь и вновь поддерживает прогноз с условием «Если попытаться умиротворить страну Х, ее аппетиты резко возрастут», а аналогия с Первой мировой войной подкрепляет утверждение «При использовании угроз происходит эскалация конфликта». Я утверждаю, что логически невозможно поддерживать какую-то политическую сторону (чем эксперты занимаются постоянно) и не делать предположений, что с нами случится, если мы последуем по тому или иному политическому пути. Покажите мне эксперта, который не делает хотя бы имплицитных прогнозов, и я покажу вам человека, растворившегося в неуместности, как дзен-буддист — в созерцании.

См. James Gleick . Chaos: Making a New Science. New York: Viking, 1987; Donald N. McCloskey. History, Differential Equations, and the Problem of Narration // History and Theory. 1991. № 30. P. 21–36.

Пер. с фр. А. И. В. под ред. А. К. Власова. — Примеч. ред.

Pierre-Simon Laplace . A Philosophical Essay on Probabilities / trans. Frederick Wilson Truscott and Frederick Lincoln Emory. New York: Dover Publications, 1951. P. 4.

Однако даже историки, люди, которые должны бы быть просвещеннее многих, продолжают делать громкие заявления — как, например, оксфордский профессор Маргарет Макмиллан (процитировано в колонке Морин Дауд в New York Times от 7 сентября 2014 года): «XXI век станет серией очаговых, очень жестоких войн, которые будут бесконечно тянуться, ни к чему не приводя, и творить ужасные вещи с гражданским населением», — хорошее подведение итогов недавнего прошлого, но вряд ли точный прогноз на состояние мира в 2083 году. Книги из серии «Следующие сто лет: прогноз на XXI век» продолжают становиться бестселлерами. Автором вышеупомянутого произведения является, между прочим, некий Джордж Фридман, генеральный директор фирмы Stratfor , которая предоставляет геополитические прогнозы зажиточным клиентам как в публичном, так и в частном секторе. Всего через два года после публикации этой книги произошла «Арабская весна», которая перевернула вверх тормашками весь Ближний Восток, — однако ни одного упоминания о ней я в книге Фридмана не нахожу, и оттого его прогнозы на остальные 98 лет выглядят очень сомнительно. Фридман также является автором вышедшей в 1991 году книги «Грядущая война с Японией», в которой предрекается война Японии и США. Однако мы все еще не получили возможности убедиться в точности этого прогноза.