Альфи Кон - Воспитание сердцем. Без правил и условий.

В любом случае, назначив ей то или иное наказание, мы поступили бы неконструктивно. Вероятно, это снова заставило бы ребенка плакать. Предположим, нам удалось таким образом временно утихомирить ее. И в следующий вечер девочка также сдержит свои эмоции, опасаясь охлаждения родительской любви. Но общий итог подобного воздействия вряд ли можно считать положительным. Во-первых, мы не уделили внимания ее соображениям. А во-вторых, действия, которые мы рассматриваем как урок, для нее, скорее всего, выглядят просто отказом в любви. В широком смысле это могло сделать ее более несчастной, возможно, заставило бы чувствовать себя одинокой и незащищенной. В более узком смысле она поняла бы, что любима — или достойна любви, — только когда поступает так, как хотим мы. Результаты исследований, которые мы рассмотрим, позволяют заключить, что это только усугубляет проблему.

Долгие годы размышляя над этим, я пришел к выводу, что условное воспитание не может быть полностью объяснено бихевиоризмом. Происходит что-то еще. Снова представьте ситуацию: очевидно, чем-то расстроенная девочка громко кричит; затем, когда она успокаивается, отец укладывается рядом, обнимая ее одной рукой, и читает историю про Квака и Жаба. Сторонник условного воспитания воскликнет: «Нет, нет, нет! Вы просто подкрепляете ее плохое поведение! Показываете, что капризничать можно!»

Эта позиция объясняет, чему дети учатся в той или иной ситуации или даже как они учатся. Кроме того, она отражает довольно пессимистичный взгляд на подрастающее поколение — и, как следствие, на всю человеческую природу. Согласно этой концепции, если дать детям хоть малейший шанс, они немедленно сядут нам на шею. Протяните им палец, и они откусят руку. Из неоднозначной ситуации сделают наихудший вывод (не «Меня все равно любят», а «Ура! Можно беситься, и мне за это ничего не будет!»). Безусловное принятие будет истолковано как разрешение быть эгоистичным, требовательным, жадным или невнимательным. Таким образом, условное воспитание как минимум в какой-то своей части основывается на глубоко циничном убеждении: принимая детей такими, как есть, мы поощряем их быть плохими, потому что такова их природа [13] Эта точка зрения на детей — обычное предубеждение, а не вывод, опирающийся на убедительные доказательства. В одной из своих предыдущих книг (The Brighter Side of Human Nature) я сделал обзор десятков исследований, подтверждающих, что для человека быть заботливым и проявлять эмпатию так же естественно, как быть агрессивным или эгоцентричным. Сокращенную версию этого обзора можно найти в статье для преподавателей от 1991 года Caring Kids (Kohn 1991). .

В основе безусловного подхода к воспитанию, напротив, лежит напоминание, что у Эбигейл не было цели сделать меня несчастным. Дочь действовала без злого умысла. Она просто сообщала мне единственным известным ей способом: что-то не так. Может быть, отреагировала на какое-то недавнее событие, или дело в более глубоких накопившихся причинах. Безусловный подход дает детям кредит доверия. Он подвергает сомнению аксиому, что малыши извлекут из любви неправильный урок и всегда будут поступать дурно, если решат, что это сойдет им с рук.

Такая точка зрения может показаться излишне романтичной и оторванной от реальности — действительно, глупо отрицать, что дети (и взрослые) иногда поступают очень плохо. Да, малыши нуждаются в руководстве и помощи, но они не маленькие монстры, которых необходимо приручать или держать в ежовых рукавицах. Они способны быть сострадательными или агрессивными, бескорыстными или эгоистичными, объединять усилия или соперничать. Многое зависит от того, как их растили, и в том числе чувствовали ли они, что их безоговорочно любят. И когда ваши чада поднимают крик или отказываются выполнять обещание идти в ванную, часто это объясняется просто возрастом. Они еще не могут определить источник своего беспокойства, выразить чувства более подходящим способом, запомнить и сдержать обещание. Таким образом, выбор между условным и безусловным воспитанием во многом подразумевает определение одного из диаметрально противоположных взглядов на человеческую природу.

Но есть еще один набор убеждений, который стоит осветить. Общество учит, что хорошие вещи нельзя давать просто так — их нужно заработать. И действительно, людей до глубины души возмущает нарушение этого принципа. Обратите внимание, например, на то, какую враждебность многие испытывают к государственным пособиям и к тем, кто ими пользуется. Или на популярность схемы оплаты труда в зависимости от производительности. Или на количество учителей, оценивающих приятные мелочи (например, каникулы) как подарок ученикам, своего рода плату за выполнение требований педагога.

В конечном счете условное воспитание отражает тенденцию рассматривать почти каждое человеческое взаимодействие, даже среди членов семьи, как своего рода экономическую операцию. Законы рынка — спрос и предложение, услуга за услугу — получили статус универсальных и абсолютных принципов. Кажется, будто все в нашей жизни, даже взаимоотношения с детьми, подчиняется тем же правилам, что и покупка автомобиля или аренда квартиры.

Автор серии книг о воспитании — как нетрудно догадаться, бихевиорист, — сформулировал это следующим образом: «Если я хочу взять ребенка на прогулку или даже просто обнять и поцеловать его, то должен сначала убедиться, что он это заслужил» [14] Цит. Stephen Beltz, How to Make Johnny WANT to Obey, p. 236. . Прежде чем отмахнуться от этих слов, сочтя их частным мнением одинокого экстремиста, подумайте, что выдающийся психолог Диана Баумринд [15] Диана Баумринд (род. 1927) — американский психолог, доктор философии. Ее исследования посвящены проблемам семьи, социализации и анализу индивидуальных различий в сфере компетентности и нравственного поведения. Анализируя отношения родителей и детей, в качестве нравственной нормы она утверждает идею взаимности прав и обязанностей. (см. ниже По существу, «разумная середина» может оказаться не такой уж разумной. Одним из примеров может служить схема психолога Дианы Баумринд, принятая множеством теоретиков и практиков в этой области. Она описывает воспитание детей следующим образом: на одном полюсе «авторитарный» подход, на другом «попустительский», а между ними «авторитетный» (читай: единственно верный). В действительности ее излюбленный метод, якобы сочетающий твердость и заботу, на самом деле довольно традиционный и контролирующий, пусть и меньше, чем первый вариант. Внимательное изучение исследований Баумринд рождает много вопросов к ее рекомендациям, в частности к продвигаемой идее «твердого контроля» [139] . Таким образом, мы можем согласиться принять тот или иной подход только потому, что к этому подводит постановка вопроса в дискуссии о воспитании. И именно потому, что мы считаем, будто отказ от одного или двух предложенных вариантов обязывает согласиться на предложенную альтернативу. Осознать, что существует множество способов воспитания детей, и поставить под сомнение обоснованность других идеологий — значит получить свободу и возможность изучать новые направления, которые могут в конечном счете оказаться намного более осмысленными, чем общепринятое мнение. ) приводила аналогичный аргумент против безусловного воспитания. Она заявила, что «правило обмена, плата за полученную ценность — это закон жизни, который относится ко всем нам» [16] Baumrind 1972, p. 278. Далее она продолжает: «Родитель, выражающий свою любовь безусловно, поощряет ребенка быть эгоистичным и требовательным», — тем самым подтверждая, что экономическая модель человеческих отношений вполне может идти рука об руку с пессимистическим взглядом на человеческую природу. .