Франк Берцбах - Не упустить свою жизнь

Немецкий художник, один из главных теоретиков постмодернизма Йозеф Бойс советовал своим студентам непременно собирать опыт, полученный в нетворческих профессиях. Его идея общества как социальной пластики, в творчески художественной — не деструктивной! — совместной работе попросту стирает различия между искусством, дизайном и сферой производства. Для Бойса творец тот, кто работает творчески, но не обязательно тот, кто рисует полотна. В центре искусства теоретик постмодернизма видит человека с его силой созидания. Такое расширенное понимание искусства позволяет видеть «подработку» в ином, более благоприятном свете. В таком понимании нет никакой второсортной занятости: работа может быть только творческой или нетворческой — неважно, уход это за больными, ремесленный труд, будни в офисе или в студии.

Как бы то ни было, для удовлетворения основных материальных и душевных потребностей деньги попросту необходимы. В то же время это болезненная тема для творческих людей. В свою деятельность творцы инвестируют кровь сердца, превращают страсть в профессию — тут без идеализма не обойтись: они верят, что достойное само быстро проложит себе путь. Не то чтобы это было в корне неверно, но всё же такой взгляд не позволяет отчетливо воспринимать правду жизни: увлеченные творчеством люди, как правило, не видят, что карьерный рост не происходит параллельно с ростом навыков . Они повышают свою компетентность, но теряют из вида ее рыночную стоимость. Да и для тех, кто не хочет иметь отношение к финансовым вопросам, отсутствие денег не обходится без последствий. Когда финансовый успех всё никак не приходит, это снижает самооценку. Сделать хорошую иллюстрацию и продать ее — для этого требуются разные навыки. Понятно и замечательно, что творческие люди столько внимания уделяют «творчеству». Однако немного коммерческой сноровки им бы не только не повредило, но и способствовало бы тому, чтобы мир наконец познакомился с образцами талантливого созидания.

К сожалению, слишком многие по-прежнему полагают, что успех — единственно правильный исход. Будто только сделавший карьеру — по-настоящему творческий человек. Такие представления относятся к престижу, но не к таланту или творчеству. Когда талант неожиданно приносит материальный успех — это прекрасно (в крайних случаях — опасно). Если такого не происходит, это еще ничего не значит. Мы знаем столько примеров того, как деятели искусства оставались безвестны при жизни и десятилетия после смерти, а сегодня они классики. При взгляде на знаменитых творцов нам часто виден лишь итог, но не сам длинный, тернистый путь к признанию.

Люди творческие нуждаются в особой добродетели — терпении. Необходимо смириться с тем фактом, что денежный заработок — лишь одна из форм признания, которая, впрочем, дает больше свободы. Так же как и бедность, финансовый успех не доказательство умений. Чувствовать себя непризнанным и быть непризнанным — большая разница. Только тогда в этой игре можно не зависеть от денег или перестать считать их, когда однажды на банковском счету оказывается достаточная сумма. Слава может пройти так же быстро, как и наступила. Да и прийти она может, несмотря на недостаточную художественную ценность! Многие, «попав в тренд», какое-то время купаются в лучах славы, но о большинстве из этих творцов по прошествии времени никто и не вспомнит.

Как и работа по дому, деньги — та запретная тема, на которую люди творческие не говорят. Но достигнутым благосостоянием создается престиж. Деятели искусства часто имеют красивые квартиры, стильную одежду, свои студии, они ездят на конференции и выставки — или же вообще не могут позволить себе ничего подобного. В любом случае было бы обманом отрицать значимость этих мирских явлений. Нехватка денег терпима в годы учебы, но провести так всю жизнь готовы немногие. Желание завести семью внезапно ставит художника перед бесчисленными финансовыми проблемами.

Даже если ваша ситуация не одна из противоположных крайностей: жизнь бедного поэта или прославленного литератора, — нужно мужество, чтобы признать собственные потребности и выстоять перед лицом проблем. Где-то между этими полюсами и лежит то, что большинство считает хорошей жизнью. Многие творческие люди ведут совершенно обычную жизнь и в быту, и на работе, несмотря на отдаваемое СМИ предпочтение личностям эксцентричным. Иоганн Себастьян Бах, Иоганн Вольфганг фон Гёте, Иммануил Кант, Жоан Миро [15] Жоан Миро-и-Ферра (кат. Joan Miró i Ferrà, 1893–1983) — каталонский художник, скульптор и график. Направление его творчества — абстрактное искусство. или Томас Манн были домоседами, неприметными творцами, спокойно занимающимися своими делами. Они вставали утром и следовали регулярному рабочему распорядку дня. «Главное, что я где-то нахожу покой, раскладываю вещи, устраиваюсь и организую равномерный рабочий день — вот способствующий делу уклад жизни», — писал Томас Манн в своем дневнике. «Нужда заставит» — это высказывание хоть и правдиво, но относится только к отдельным этапам жизни, а не, будем надеяться, ко всему жизненному пути, и касается оно только денег.

Отношения между людьми творческими и деньгами — никакая не трагедия. В процветающем западном обществе дизайнер больше не страдает от голода. Есть бедность, но она относительна. Однако быть творческой личностью — вопрос материальных потребностей (всё еще). Кому наряду с этим приходится много работать, тому следует найти занятие, с которым он может примириться. «Труд тяжек, часто полон безрадостных и изнурительных мелочей, но жизнь без труда — вот что ад», — писал Томас Манн. Причина, по которой наша работа связана с творчеством или почему мы вообще расположены к творчеству, имеет мало общего с оплатой счетов. Как и не имеет ничего общего, если задуматься еще глубже, с причинами, поддающимися рациональному осмыслению. После нескольких месяцев в строгом траппистском монастыре это осознал Генри Нувен [16] Генри Нувен (нид. Henri Nouwen , 1932–1996) — голландский католический священник, профессор, писатель и теолог. Один из самых читаемых христианских авторов в мире. , профессор психологии и христианский писатель, который до конца жизни мужественно бросал себе всё новые и новые вызовы. В своем монастырском дневнике Ich hörte auf die Stille («Я слушал тишину») он изложил небольшую теорию творчества:

«Увидев три апельсина, я должен жонглировать. Увидев две башни, я должен идти». Эти достойные внимания слова принадлежат канатоходцу Филиппу Пети, они ответ на вопрос полиции, на каком основании тот в 7:50 утра шел по канату, переброшенному с помощью арбалета от одной башни Всемирного торгового центра к другой. Еще раньше, увидев две башни Нотр-Дама, Филипп поступил так же. «L’art pour l’art» («Искусство ради искусства»), — гласит философия этого канатоходца. Сегодня я опять и опять размышляю об этом великолепном человеке, Филиппе Пети: его ответ полиции бесценен и заслуживает пристального рассмотрения. Мы задаем подобные вопросы, хотим знать ответ, а его невозможно дать. Почему ты ее любишь? В общем-то, любой ответ на подобный вопрос смехотворен. Потому что она такая хорошенькая? Потому что умна? Потому что у нее на носу такой милый прыщик? Ничто из этого не имеет смысла. Почему вы стали священником? Из любви к Богу? Или к проповедям? Из ненависти к женщинам? Почему вы стали монахом? Потому что любите молиться? Потому что любите тишину? Потому что любите печь хлеб и чтобы вам при этом не мешали? На вопросы подобного рода попросту нет ответов… Есть внутреннее «должен», внутреннее давление или внутренний позыв, объясняющий всё то, что сам человек объяснить не может. Невозможно получить удовлетворительный ответ, спрашивая монаха, почему он стал монахом. Точно так же мало объяснит нам ребенок, если мы спросим его: «Почему ты играешь с этим мячом?» Он-то знает, что на этот вопрос нет другого ответа, кроме «Если я вижу мяч, я должен с ним играть».