Еспер Юуль - Дети страны хюгге. Уроки счастья и любви от лучших в мире родителей

Вам кажется, я преувеличиваю? Увы! Это одна из серьезнейших проблем, которые возникают, когда в семье делают упор на внешние вещи, например чистые тарелки после еды. В таких семьях личный язык остается мягким и терпимым, только пока дети маленькие. Когда они вырастают, он заменяется «принятым в обществе» языком, совершенно не подходящим для решения личных и внутренних проблем.

Пример .

Шестиклассник Марко больше не ходит в школу с прежним интересом и радостью. У его родителей есть две возможности: «воспитывать» его привычным способом или попробовать «увидеть» его.

Если они выберут первый путь, то будут говорить ему что-то вроде: «Марко, почему тебя приходится все время напоминать про уроки? Ты ведь знаешь, что их надо делать. У тебя не будет хороших оценок, если не выполнять домашние задания». Этот устаревший подход полностью игнорирует личность мальчика.

Или же они могут сказать: «Марко, что случилось? Ты всегда сам следил за своими уроками. У тебя какие-то проблемы в школе? Тебя обижают ребята? Что-то не так?»

Такие замечания показывают интерес к ребенку, но на них обычно следует реплика: «Все нормально», «Нет, просто задание дурацкое» или другой уклончивый ответ. На это есть две причины. Во-первых, одиннадцатилетнему мальчику трудно выразить свои чувства. Во-вторых, эти вопросы звучат для него так: «Ты нас огорчаешь. Нам больше нравится, когда ты счастлив и доволен». Они приводят к снижению самооценки: вместо того чтобы понять что-то о себе и своей жизни, Марко делает вывод, что его чувства создают взрослым проблемы. Вдобавок ему не дают возможности выразить их личным языком, который мог бы избавить его от страданий и показать родителям его истинное «я».

Если родители Марко действительно хотят «увидеть» своего сына, им надо всего лишь описать вслух свои впечатления: «Я вижу, у тебя появились проблемы с учебой, Марко. У тебя есть идеи, почему так происходит?» Возможно, ответ все равно будет «Нет», но родители могут продолжать: «Я бы хотел услышать твое мнение. Тебе нужна помощь с уроками?» Проблема не выявляется и не решается, но в данном случае важно не это – Марко чувствует, что его «видят», и его внимание сосредоточено в правильном направлении: внутрь, в себя.

Возможно, в конце концов он найдет слова, чтобы рассказать, что происходит, – сегодня или через несколько дней. Иногда детям, как и взрослым, нужно для этого время.

Пример

Пятилетняя Софи получила в подарок от гостей большой мешок конфет. В восторге она ходит по квартире, то и дело запихивая их в рот. У ее родителей, как и в случае с Марко, есть два варианта: «увидеть» Софи или воспитывать ее.

Должны ли они просто посмотреть на нее с любовью и сказать: «Ты ешь много конфет, одну за другой, да, Софи?» Или: «Софи! Возьми еще одну конфету и отдай мне мешок, чтобы тебе осталось на завтра». Или то же самое, но в более педагогической форме: «Софи… тебе не кажется, что лучше оставить немного на завтра?»

Два последних замечания не просто бесполезны; у них есть коварный эффект, разрушающий для Софи ее наслаждение и ощущение себя частью семьи. В свое время она выучит, сколько конфет можно съесть. Замечания родителей делаются ради них самих, а не ради Софи. Так они выглядят ответственными воспитателями в глазах гостей.

Эти примеры показывают, что мы, родители, должны видеть только то, что мы фактически видим, – ни больше ни меньше. Плохо, если наш опыт, убеждения, предрассудки становятся фильтром между нашим зрением и голосом; когда идеи встают на пути любви и открытости. Это особенно часто случается, когда дети и подростки испытывают растерянность и боль. В эти моменты им особенно нужно, чтобы их видели, а не судили.

«Он просто привлекает внимание», – говорим мы о поведении, которое нам не нравится и/или которого мы не понимаем. И добавляем: «Дети требуют так много внимания!» Это верно; к счастью для себя, они требуют гораздо больше, чем им на самом деле нужно, чтобы получить хоть что-нибудь. Поведение, привлекающее внимание, означает отчаянную потребность быть увиденным, которую не может компенсировать никакая похвала или критика.

Много лет назад воспитание сводилось к тому, чтобы приучить детей слушаться, приспосабливаться и вести себя хорошо. Никто не думал о самооценке, а тревога по поводу детской уверенности в себе возникала только из-за проблем в школе. Личность будущего рабочего не имела значения. В 1930-х годах педагоги и психологи начали обращать внимание на неуверенных в себе детей и пришли к выводу, что это результат критики и замечаний родителей.

На мой взгляд, этот диагноз неверен, а заключение неполное. Эти дети, возможно, страдали от неуверенности в себе, но их истинной проблемой была низкая самооценка.

В одном эксперты правы – критика разрушает и уверенность в себе, и самооценку. Как я уже говорил, похвала и критика одинаково важны для развития самооценки, но идея о том, что похвала ее поднимает, глубоко ошибочна. Похвала может быть так же разрушительна, как критика. Это не значит, что родителям нужно запретить хвалить детей. Просто нам надо научиться повышать детскую самооценку.

Пример

Ларри, трех с половиной лет, сидит в кухне и ждет маму с работы. Папа предлагает ему порисовать, чтобы занять время. Через час приходит мама. Ларри встречает ее в дверях и протягивает рисунок: «Мама, смотри, это тебе!»

Мама берет рисунок и говорит: «Как красиво, Ларри. Ты очень хорошо рисуешь!»

Хотя мать похвалила рисунок, Ларри чувствует себя так же, как Катерина, – у них нет контакта. Он бежал к маме не для того, чтобы она оценила рисунок. Он сделал ей подарок, потому что любит ее и скучал по ней. Если бы вместо рисования они с папой рассматривали книжку с картинками, он бы позвал маму посмотреть на картинки; если бы он сидел у телевизора, то сказал бы: «Мама, иди сюда, смотри!..»

В этот момент ребенок вручает матери себя – свое существование. Но в ответ на этот порыв он получает оценку, и неважно, положительная она или отрицательная. Если бы мама Ларри хотела поддержать его самооценку, она могла бы принять его подарок и сказать: «Спасибо! Мне так приятно…» или «Спасибо, Ларри. Только я не пойму что тут нарисовано, расскажи мне», или «О, милый, я тоже по тебе скучала!». В сущности, она может сказать все, что угодно, лишь бы это была естественная эмоциональная реакция.

Конечно, мама Ларри не скрывает свои эмоции специально. Просто она считает, что это лучший способ проявлять любовь и внушать ребенку уверенность в себе. Ее представления родом из ее детства, когда детей считали такими же, как взрослые, – только меньше и глупее. Но если ее муж будет говорить с ней так же, как она с мальчиком, она наверняка почувствует себя одинокой и третируемой свысока.