Марина Бабанская - Путь исцеления через сон

И я смотрю на подобный сон, ощущая в себе такую силу, которая раньше во мне спала, но которая может дать столько ресурса, что и в реальной жизни, могу делать прыжки и ходить по перекладине держа равновесие.

Мне иной раз кажется, что сон меня внутренне раскрывает. Если проводить анализ по каждому сну, можно найти свою силу в нём или качество, которое себе запрещали, но и нуждаемся в нём одновременно.

Я также поняла: как нельзя судить по первой строчке книгу, так и сны могут показать свою глубину, если не бояться туда посмотреть. Это выглядит, как подарки на Новый год. Только мы не всегда разворачиваем тот подарок, который действительно нам нужен.

Мы можем развернуть совсем другой и тогда наш подарок кто-нибудь развернет за нас. И когда мы позволяем прежде всего себе раскрыть тот подарок, который мы бы не хотели просто потому, что он нам не нравится или по другим причинам, мир меняется. Нам не интересно, что будет дальше, нам интересно уже просто жить, жить с первой строчки.

Есть мнение, что человек в своей жизни проходит много кризисов начиная с кризиса рождения, 1 года, 3 лет и так далее. Я в своей жизни их остро не ощутила, насколько я помню, как кризис 28 лет, который у меня начался даже чуть раньше.

Я действительно поняла, что мне нужно перейти на новую ступень в своей жизни. Причём мне, как человеку, который залипает в том состоянии, в том месте, где находится, поверьте, было сложно решиться.

Я работала в компании 5 лет и поняла, что уже получила там всё, что можно из опыта и уперлась в потолок. Я всё любила там, поэтому уходить было тяжело. Но еще тяжелее ходить на работу с мыслями, что меня что-то не устраивает. Причём, я максимально себя клонила к позитивной стороне и мысли о том, что что-то идет не так, приходили редко. Зато здоровье о себе напоминало всё чаще и это был своего рода пинок в сторону новой жизни.

И вот, наконец, сделав всё-таки выбор, столкнулась с депрессией, глубокой, которая меня держала год и не отпускала. Я осталась один на один со своей болезнью. Моё окружение, мои близкие, мне помогали из неё выйти.

Но вы думаете, это означает, что я слышала слова поддержки и сочувствия? Нет, это было, конечно, но в маленькой доле. В основном, я слышала претензии и нравоучения. И почему до меня так долго доходило, что плакать и говорить, что я бедная, несчастная и меня не понимают и не поддерживают — был не выход?

Мне стало настолько некомфортно жить с этим, что через год я перешла на новую ступень и, появившаяся уверенность, мне дала толчок вперед. Я поняла, что мои близкие меня пытались вывести из моего состояния всеми способами, но их не замечала.

И только когда оказалась в обороне, то поняла, если не меняется ситуация, в которой я нахожусь, нужно измениться самой. Ведь если с работой мне было сложно, но я ее покинула, то с родными так не поступишь. Они мне даны при рождении или притянуты моей душой уже при жизни — поэтому так больно искать выход.

Как только я закрепилась на новой ступени, наладились отношения со всем моим окружением. Я благодарна за то, что мои близкие остались со мной до конца и приложили все усилия, чтобы вытянуть меня из воронки депрессии. Если бы я доверилась их словам раньше, то и не заплатила бы такой ценой, как время в один год.

Так же поняла, что, переходя на новую ступень, мы встречаем новых людей, новый опыт, который действительно нам нужен. Мы притягиваем всё это своими мыслями и поступками. Это очень похоже на кукольный дом, где все игрушки расставлены и на нас смотрят со стороны, сталкивая друг с другом для выполнения той или иной задачи.

Мы шли без цели по дороге на школьной территории. Подходя к одноэтажной длинной постройке белого цвета рядом со школой, которая также являлось ее частью, я увидела в окне в школьную зелёную доску и на ней в верху был турник, на котором висел на руках мальчик лет 8.

Мне на минуту показалось, что это мираж и поэтому пошла дальше. Дойдя до школы, я вошла в неё и в длинном коридоре с множеством дверей, увидела приоткрытую дверь. Как раз ту, в окне которой и увидела мальчика.

Заглянув в щель, мне представилась картина: слева школьная зеленая доска в потолок высотой, причём потолок был в метра три. И почти в самом верху был прикручен турник метр в длину. На железной трубе этого турника висел всё тот же мальчик. Он не обращал на класс внимания, а просто покачиваясь освобождал то одну, то другую руку, заигрывая с турником.

У мальчика были белые волосы, светлое лицо, одет в красную клетчатую рубашку и синие джинсы. Наблюдая за этой картиной, я не заметила, как вошла в класс от удивления. На меня все посмотрели и, так как я была в спинах учеников, им пришлось сделать поворот своего корпуса тела назад.

Мой взгляд теперь устремлялся то на детей с учителем, то на этого висящего мальчика. В моей голове появился внутренний диалог с собой, говорю себе, что они этого не видят, повторяя эти слова несколько раз. Когда в этом убедилась, вскрикнула и говорю: «Вы его не видите? Он там!».

Меня начало лихорадить, возникла паника. И в этот момент мальчик, который до этого непринужденно держался за турник и рассматривал воображаемых друзей или ещё кого-либо, резко повернул голову в мою сторону, причём взгляд у него был не дружелюбным. У меня в истерике текли слезы, даже не поняла, как сделав одно мигание, этот мальчик уже стоял в пяти метрах от меня. У него были ясные голубые глаза, но вокруг них были темные круги.

В следующие несколько секунд у меня пронеслись мысли, что этого мальчика убили и он, как неприкаянная душа, здесь живёт. Сам мальчик смотрел на меня, не мигая всё тем же злым взглядом. Его образ не стоял на одном месте, а как будто на сантиметр постоянно отдергивался от того места, где стоял, получалось что-то вроде помех на телевизоре.

Мальчик начал продвигаться ко мне стремительно. Шагов у него я не видела, было просто перемещение тела целиком ко мне через каждый метр. И вот осталось секунда и я понимаю, что мальчик подойдет ко мне слишком близко. Одновременно с ним протягиваю руки вперёд. Мальчик, при этом не поднимая рук, корпусом тела нагибается так, что я еле его могу удержать, чтобы он меня не смог повалить. При этом он зловещим голосом, совсем не детским, выдает фразу: «Убийца!». Я кричу в слезах, что это не я — как будто знаю — кто… и проснулась со стонами благодаря мужу.

Сон про мальчика-призрака натолкнул меня на поиск ключа в событиях, которые не могу разрешить. Я настолько себя зажала в информации, которая была выгодна на тот момент, что моя душа через этого мальчика пыталась до меня достучаться.

Я понимала, что убиваю себя и свое физическое тело тем, что смотрю на мир со стороны обиды. «Как это так, я — позитивная и добрая оказалась в заложниках своего тела?» — говорила себе. Причём уверена, что я сама выбрала этот путь, конечно неосознанно.