Александр Соловьев - Жизнь в кайф. Инструкция, которую вы должны были получить при рождении

В словаре когнитивной науки есть такое понятие – ментальные репрезентации. Когда человек получает информацию о мире с помощью чувств и ощущений, то есть в результате опыта, мозг проводит анализ этой информации, сопоставляет ее с той, что уже хранится в его памяти, и затем создает из переработанного материала ментальный образ. После этого человек может репрезентовать этот образ – передать его в словесной форме другому человеку. Тот, в свою очередь, получив порцию вновь репрезентованной информации и расшифровав ее в собственном мозге, аналогичным путем создает на ее основе новый ментальный образ и передает его дальше. Образы движутся по нервным волокнам, летят по воздуху, проникают из мозга в мозг, многократно расшифровываются и вновь зашифровываются и т. д. Не подкрепляемые свежими ощущениями и фактами из психической жизни реального человека, они теряют первоначальную достоверность и со временем превращаются в такую же искаженную копию реальности и уже «не работающий» посыл, какой представляет собой анекдот, разъясняемый человеку, лишенному чувства юмора.

В XIX веке, когда философия в очередной раз стала бродить по кругу, среди мыслителей, осознающих, что с их философией что-то не так, от безысходности стали появляться лозунги «Назад, к Канту!» или «Назад, к Гегелю!», словно эти философы действительно олицетворяли собой суть бытия. Увы, течения, возникшие в ответ на новые лозунги, не внесли существенных изменений в старую философию.

В те годы философский поиск стал утрачивать строгую научную последовательность и зачастую опирался на случайные предпосылки и факты психической жизни человека. Так, например, философы-позитивисты были убеждены, что знание, исходящее из опыта, можно считать абсолютно надежным, а основной формой, в которой знание должно существовать, они называли банальное эмпирическое описание фактов. Не принеся практической пользы и вместе с тем устав от строгости и зауми, философия утрачивала научность.

Позже немецкий философ Эдмунд Гуссерль назвал эту проблему психологизмом в науке. Именно Гуссерль стал тем исследователем-первопроходцем, который пришел на смену прежним философам и предложил принципиально новый взгляд на теорию познания.

Прежде всего, надо заметить, что по образованию Гуссерль был математиком, а потому являлся ярым приверженцем строгого научного метода. Однажды обратив внимание на современную ему философию, он сделал два важных наблюдения.

С одной стороны, та логика, которую использовала философия, не была достаточно объективным методом. Философы-позитивисты считали, что их логика может черпать факты из психической жизни человека, а это делало ее субъективной, давало волю для бесконечных фантазий [26]. Психологизм в науке ведет к антропоцентризму в истине, утверждал Гуссерль. Он верил, что для любой науки – будь то философия, психология или физика – принципы логики должны быть едины, и предлагал на их основе создать универсальный, общий для всех наук метод – наукоучение. Этот метод, по его мнению, придаст любой науке (не только философии или психологии) необходимую строгость.

С другой стороны, современная Гуссерлю философия в большой степени оставалась продолжением двухтысячелетнего герменевтического учения и путалась в нескончаемых интерпретациях. Невероятно усложненная и абстрагированная немецкой философией, она окончательно разорвала связь с реальным бытием, которое так настойчиво, многословно и безуспешно пыталась объяснить. Гуссерль утверждал, что первым и основным методом исследования бытия должно быть непосредственное созерцание – очевидность, ибо там, где заканчивается очевидность, начинается философская заумь, а заумь ни в коем случае не может считаться истиной, поскольку она непонятна.

Гуссерль говорил, что прежние философы, исследуя объекты мира, видели их такими, словно они находятся вне сознания – в пространстве и времени. Он называл это наивным взглядом на мир – естественной (натуралистической) установкой.

Наивно смотрящий не понимает, что на самом деле он видит образы, которые находятся в его сознании: ему кажется, что он наблюдает физическую действительность. К тому же он наделяет увиденное ценностными и практическими характеристиками, что еще больше искажает картину.

Я уже приводил пример с солдатом и генералом, когда говорил о виртуальном и реальном. Глядя на человека в погонах, солдат не видит реальности, он видит генерала. То же самое можно сказать о всей прежней философии: она работала с искаженными значениями.

Естественной установке сознания Гуссерль противопоставил феноменологическую, суть которой – смотреть на мир ясным взглядом чистого сознания. «Назад, к вещам!» – так звучал тезис Гуссерля, с которого берет начало наука феноменология. Основное ее правило: между сознанием и созерцаемым объектом не должно быть искажающей призмы стереотипов и предубеждений.

Процесс перехода от естественной установки к феноменологической Гуссерль назвал феноменологической редукцией. По сути, это духовная практика, которая очищает сознание от всевозможных культурных, философских, бытовых, психофизических и прочих наслоений.

Чистое феноменологическое восприятие – это открытое отношение к миру, умение видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Философ-феноменолог, смотрящий на генерала, прежде чем распознать в нем генерала, увидит перед собой живое существо, а уж затем – человека мужского пола, военного и т. д.

Умение и привычка быть феноменологически открытым не только существенно расширяют возможности теории познания, но и ощутимо повышают качество жизни, дают возможность глубже заглянуть в суть вещей, почувствовать реальный вкус бытия, ощутить его полноту. Недаром метод Гуссерля оказался одним из самых влиятельных среди учений XX века.

К сожалению, нет данных о том, что сам Гуссерль успешно использовал метод феноменологической редукции на практике. А один из его бывших студентов рассказывал, что, когда у Гуссерля спросили, как именно практиковать его метод, он с раздражением ответил: «Откуда, черт побери, я могу это знать? Я ведь философ!»

От общественных установок к реальности человеческого бытия

Бурные события XX века и непродуктивность классической философии, тяготеющей к абстрагированию бытия, послужили тому, что на основе некоторых предшествующих концепций (Кьеркегора, Шопенгауэра, Ницше и др.) и под влиянием феноменологии стало формироваться новое мировоззрение, в центр которого была поставлена личность человека.

«То, что со мной происходит, – вот, что важно, – заявил новый мыслитель. – То, что я чувствую – совокупность всех этих с детства переживаемых мной состояний, которые всегда со мной – в ощущениях или памяти, – вот, что собой представляет мое настоящее бытие. Без него нет и меня. Каково оно – таков и я. Сначала было существование – оно началось еще до того, как я впервые подумал о себе, и затем – день за днем, событие за событием, переживание за переживанием – оно создавало меня, пока я не стал тем, кем я есть: человеком, совершающим осмысленные поступки. Бытие предшествует сущности, оно ее порождает, а значит, мое личное бытие – это и есть все, из чего состою я». Так экзистенциализм (от слова existentia – «существование») противопоставил себя всей предшествующей идеологии эссенциализма (от essentia – «сущность»), свойственной схоластическому мышлению. Эта новая концепция, согласно которой человек, не полагаясь ни на высший разум, ни на судьбу, ни на общественную мораль, сам себя создает и всецело несет ответственность за собственные поступки, посулила человеку новый вид свободы – свободу выбора.