Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

372 —

9. Карл Густав Юнг и аналитическая психология

изображение убийства отца, инфантильных сексуальных теорий и пр 176. Юнг, в свою очередь, в серии операций, совершаемых алхимиками, видит проекцию процесса индивидуации. Подобно тому, как пациенты Юнга материализовали свои сны и фантазии в форме рисунков и картин, алхимики материализовали процессы собственной индивидуации в форме псевдохимических операций. И это также причина того, добавляет Юнг, почему описания видений нередко можно встретить в сочинениях алхимиков. По мере того, как годы шли, интерес Юнга к алхимии усиливался, и он уделял значительное количество времени и сил расшифровке и психологической интерпретации символов в старых алхимических трактатах 177.

Новое направление интересов Юнга - астрология и астрологические символы. Он не верил в каузальную связь звезд с судьбой индивида, но, как мы увидим, не отвергал возможности взаимоотношений между ними в форме синхроничности.

В годы Второй Мировой войны в Швейцарии возродился интерес к фигуре знаменитого и таинственного врача и философа, Пара-цельса. Юнг видел в нем первопроходца психологии бессознательного и психотерапии, но, по-видимому, Юнга более интересовала его личность, чем довольно темные писания. «Ничто не имеет более мощного влияния на детей, чем непрожитая жизнь их родителей», -заметил Юнг в своем докладе о Парацельсе. Он, помимо того, нашел в судьбе Парацельса хороший пример «поворота жизни»: философия Парацельса претерпела существенное изменение после того, как ему исполнилось тридцать восемь лет 178.

С юных лет свойственный Юнгу интерес к истории религий привел его к изучению священных книг Востока. Одна из них, «Тибетская Книга Мертвых», была переведена на английский в 1927 году 179. Юнг проявил особое внимание к этому произведению и написал вступление к переводу его на немецкий язык.

«Тибетская Книга Мертвых» - это описание того, что душа должна будет испытать от момента смерти до момента последующей реинкарнации, и в ней также сообщается душе, каким образом она может достичь окончательного просветления и, следовательно, избежать реинкарнации. Путешествие через Бардо Тодол, т. е. обиталище мертвых, разделяется на три периода. В течение первого, короткого, душа пребывает во сне, или, точнее, не сознавая смерти. Затем наступает пробуждение, вместе с первыми видениями. На этом этапе просветленная душа может попасть прямо в райскую область, но если душа упускает эту возможность, она продолжает оставаться в плену видений и гал-

-373-

Генри Ф. Элленбергер

люцинаций; в частности, в плену иллюзии, что она имеет тело из плоти и крови. Она будет верить, что видит другие человеческие существа, так же как всякого рода богов и фантастические создания. Но душе следует постоянно отдавать себе отчет, что все это - лишь продукты ее собственного ума. Подобные видения непрерывно сменяют друг друга, но постепенно, по мере того, как душа шаг за шагом отступает ко все более низшим уровням сознания, их силы истощаются. Когда душа достигает третьей стадии, она воспринимает мужское и женское в единстве. Если душе предстоит родиться мужчиной, она будет ощущать себя мужчиной и проникнется глубоким отвращением к отцу и ревностью и тяготением к матери. В результате она будет метаться между ними и, как следствие, реинкарнируется; а если ей суждено родиться женщиной, чувства ее изменятся на противоположные и она будет ненавидеть мать и любить отца 180.

Юнг восхищался психологическими познаниями неизвестных авторов «Тибетской Книги мертвых» и их пониманием феномена проекции. Он был поражен тем, что путешествие через Бардо Тодол, по всей видимости, обладало сходством с процессом индивидуации -только рассмотренным в обратном порядке. В 1929 году Юнг опубликовал в качестве введения психологический комментарий к немецкому изданию старинной китайской книги «Тайна золотого цветка». Перевод на немецкий был сделан другом Юнга, синологом Рихардом Вильгельмом 181. В этой книге Юнг увидел эквивалент своему описанию самости и определенную аналогию между китайскими символами и теми, что спонтанно возникали у его пациентов, равно как и параллели между китайскими символами и символами некоторых христианских мистиков и алхимиков.

Рихард Вильгельм перевел на немецкий язык еще одну старинную китайскую книгу - «И Цзин», или «Книга перемен». В этой книге описывается способ получения предсказаний с помощью маленьких палочек или монет; говорится, что подобное предсказание обладает персональной соотнесенностью с человеком, который пользуется им, а также с моментом, когда он им пользуется. Рихард Вильгельм обучался практике таких предсказаний у китайского специалиста. Юнга заинтересовал не только символический характер магических формул, но и, прежде всего, сам принцип «И Цзин»: последний основывался на допущении, что все, что ни случается в данный момент, обязательно наделяется специфическим качеством этого момента' 82. Эта идея стала одной из отправных точек юнговской концепции синхроничности.

Что касается дзен-буддизма, то Юнг указал на несколько параллелей между практикой дзен и некоторыми переживаниями западных ми-

- 374-

стиков, хотя и отмечал, что сам метод дзен крайне отличен от всего, что когда-либо было постигнуто западным миром и вошло в его духовный фонд 183- Насколько Юнг предостерегал от недооценки мудрости таких учений, настолько же не советовал западным людям практиковать их методы.

Юнг проявлял также немалый интерес к йоге и неоднократно приглашал немецких индологов, Й. В. Хауэра и Генриха Циммера, проводить семинары по йоге в Цюрихе в период с 1931 по 1933 год 184. Несмотря на сохраняющуюся на Западе нерасположенность к йоге, Юнг считал, что можно было бы извлечь много пользы из сравнения йоги с некоторыми западными учениями. Богатый символизм тантрической йоги предоставил Юнгу массу сравнительного материала для изучения символов коллективного бессознательного. Рассматриваемые в качестве тренировочных систем, некоторые разновидности йоги могли бы найти себе параллель в упражнениях Игнатия Лойолы, в аутотренинге Шульца и в методах динамической психотерапии Фрейда и Юнга.

В ряде комментариев к восточным учениям и особенно в своем исследовании, посвященном «И Цзин», Юнг выдвинул новую концепцию, которую ему предстояло развить только в 1952 году под именем синхронии 185. Он определяет ее как принцип каузальной связи и поражен тем, какое огромное значение имел этот принцип для китайской мысли. Однако что-то от него было также и в лейбницевской идее предустановленной гармонии, и в некоторых заметках Шопенгауэра, и в достаточно обычном случае так называемого закона серий. Внимание Юнга привлекли явления «значимых совпадений». Наглядным примером таких совпадений была история пациентки, анализ которой почти не продвигался вперед из-за ее сверхрационального анимуса. Как-то ей приснилось, что ей преподнесли в подарок золотого жука, и Юнг обсуждал с ней этот сон. Как вдруг настоящий жук ударился в оконное стекло. Юнг поднял жука и подал его пациентке. На нее это произвело столь сильное впечатление, что стена рациональности, мешавшая ее контакту с людьми, была опрокинута. Юнг свел вместе эти феномены с данными относительно экстрасенсорного восприятия, полученными экспериментальным путем Райном. В то время как Райн подчеркивал роль эмоционального фактора в случаях экстрасенсорного восприятия, Юнг пришел к выводу, что его «значимые совпадения» невозможны без участия в них архетипического элемента. В конце концов Юнг встал перед вопросом: а не сделала ли современная физика, дистанцируясь от