Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

-52-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

Flectere si nequeo Superos, Acheronta movebo! (Если не могу подчинить небеса, то пробужу ад!) 154

Таковы были слова Юноны, когда Юпитер отказался предотвратить намерение Энея стать царем Лация; тогда она призвала из Ада Фурию Аллекто («беспрерывно разгневанную»), которая с толпой разъяренных женщин атаковала троянцев. Этот эпиграф можно рассматривать как намек на судьбу подавленных стремлений, но также и как ссылку, относящуюся к неудаче Фрейда получить академическое признание и произвести революцию в науке о разуме. Фрейд в письме к Флиссу от 9 февраля 1898 года пишет, что наслаждается при мысли о том, как все «затрясут головами» над «нескромностями и дерзостями», которые содержатся в книге 155.

Необычные черты «Толкования сновидений», провоцирующие название и эпиграф, высокое литературное качество, интимная связь книги с жизнью и личностью Фрейда, ее юмористические намеки на жизнь Вены в те времена, - все вносило свой вклад в воздействие книги на читателей. Некоторые отнеслись к ней критически из-за того, что представлялось им отсутствием академической бесстрастности, но для определенной группы других читателей книга была откровением, потрясшим их и нацелившим их жизнь в новом направлении. Немецкий психиатр Блюхер 156рассказывает в автобиографии о том, как мало его интересовала работа Фрейда до тех пор, пока какой-то друг не дал ему «Толкование сновидений», которую он не смог отложить в сторону, не прочитав до конца. Эта книга оказала решающее воздействие на ориентацию его карьеры. Именно в результате подобного опыта учениками Фрейда стали Штекель, Адлер и Ференци. Что же касается утверждения о том, что книга была встречена молчанием или уничтожающей критикой, то его отвергли Ильзе Брай и Альфред Рифкин 157.

Неясной в жизни Фрейда остается причина, по которой его номинация на звание экстраординарного профессора пришла к нему столь поздно. Традиционная версия говорит об антисемитизме, о скандале, вызванном сексуальными теориями Фрейда, и о мелочности его коллег, возмущавшихся его превосходством. Окончательная номинация Фрей-Да, как добавляет легенда, была получена, когда один из богатых пациентов подкупил министра образования для проведения номинации, по-Дарив ему картину Беклина для галереи искусств, которую министр патронировал. Объективное исследование фактов стало возможным, когда Иозеф и Рене Гиклхорны обнаружили серию из сорока документов, от-

- 53-

Генри Ф. Элленбергер

7.Зигмунд Фрейд и психоанализ

носящихся к университетской карьере Фрейда, в архивах Венского университета и в Австрийском государственном архиве 158. Впоследствии еще два документа были добавлены Эйслером 159. Подтвержденным является факт, что в январе 1897 года профессора Нотнагель и Крафт-Эбинг просили общество профессоров предложить кандидатуру Фрейда на звание экстраординарного профессора. На своем собрании 13 февраля 1897 года общество назначило комиссию из шести профессоров представить доклад по этому вопросу. 12 июня 1897 года после прослушивания благоприятного доклада, прочтенного Крафт-Эбингом, общество предложило министерству номинацию Фрейда на присуждение звания экстраординарного профессора. Однако только 27 февраля 1902 года министр народного образования Фрейхерр фон Хартель предложил номинацию, которая была подписана императором Францем Иосифом 5 марта 1902 года. Все происходившее в течение этого пятилетнего интервала недостаточно объясняется имеющимися доступными документами. В письме Флиссу от 11 марта 1902 года Фрейд рассказывает, как, вернувшись из Рима, он осознал, что должен действовать самостоятельно, если хочет когда-нибудь получить столь долго откладываемую номинацию; как в министерстве Зигмунд Экснер намекнул ему, что против него работали «влиятельные лица», и что лучше бы ему поискать «контрвлиятельных»; как он нашел таковое в лице бывшей пациентки, фрау Элизы Гомперц, и как просил Нотнагеля и Крафт-Эбинга возобновить запрос в свою пользу. Наконец, в результате вмешательства другой бывшей пациентки, баронессы фон Ферстель, ему было пожаловано звание экстраординарного профессора.

Несомненно, что номинация Фрейда последовала за возобновленным запросом Нотнагеля и Крафт-Эбинга от 5 декабря 1901 года, но это обстоятельство все еще не объясняет причину, почему первый запрос общества профессоров остался преданным забвению в течение четырех с лишним лет. Этому Гиклхорны дали следующее объяснение. 28 мая 1898 года министерство образования посредством секретного указа { Geheimerlass ) решило сократить число номинаций на звание экстраординарного профессора, обосновывая это тем, что получившие эту номинацию должны быть способны заменять титулярного профессора; кроме того, следует рассматривать для номинации кандидатуры только тех приват-доцентов, которые уже обладают большой практикой преподавания. Согласно Гиклхорнам, Фрейд не соответствовал этим условиям: он имел звание приват-доцента в невропатологии, но не в психиатрии (как это было в случае Вагнер-Яурегга). Далее, он уделял больше

-54-

внимания своей доходной практике, чем обязанностям приват-доцента. Эти выводы Гиклхорнов пункт за пунктом рассматривались Эйслером 160. Известно, что кандидаты, предложенные для номинации одновременно с Фрейдом и после него, получили свои звания до него. Можно не сомневаться в том, что в министерстве часто происходили изменения, и от нового министра, Вильгельма фон Хартеля, чрезвычайно деятельного человека, несшего ответственность как за всю австрийскую систему академического образования, так и за религиозные и культурные вопросы, нельзя было ожидать информированности о каждой отдельной кандидатуре 161. Но он был подвержен всем и всевозможным политическим давлениям; многие профессорские номинации были получены скорее в результате политических влияний, чем за заслуги кандидатов. По этой причине фон Хартель был объектом яростных нападок со стороны Карла Крауса 162. На фон Хартеля также нападали антисемиты, так как он был причастен к награждению литературной премией Артура Шниц-лера, а также публично проклинал антисемитизм перед австрийским парламентом. То, что Фрейд не был номинирован ранее, нельзя было, следовательно, приписать антисемитизму. Что же касается легенды о том, что номинация Фрейда была получена фрау Ферстель в обмен на картину Беклина «Die Burgruinen» («Развалины замка»), Рене Гиклхорн доказала, что эта картина оставалась во владении ее хозяев, семьи Торш, до 1948 года, и что Галерея современного искусства к тому времени уже приобрела другую картину Беклина 163. Эйслер возразил, что Галерея современного искусства фактически получила от баронессы Мари фон Ферстель в 1902 году картину художника Эмиля Орлика: «Church in Ausha» («Храм в Ауше») 164. Ввиду малой ценности картины этот факт скорее подтверждает невероятность истории о том, что номинация Фрейда была получена за взятку 165. Возможно, этот дар был не более чем символом благодарности баронессы министру. Можно сделать заключение о том, что основная причина задержки номинации Фрейда состояла в бюрократической vis inertiae (силе инерции), и приоритет всегда отдавался рекомендованным кандидатам, в то время как Фрейд был слишком глубоко поглощен своим самоанализом, чтобы соблюдать собственные интересы.