Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

Виктор фон Вайцзэкер описывал Фрейда как «ученого человека мира, с высокой буржуазной культурой» 184. В его кабинете стоял длинный ряд античных статуй в бронзе и терракоте, сатиры, богини и другие любопытные фигуры. «В нем не было ни следа академического педантизма, и его разговор свободно скользил от серьезных и трудных тем к легкой грациозной болтовне. Выдающийся человек при этом присутствовал всегда». Было очевидно, что Фрейд страдал физически, но это обстоятельство не угнетало окружающих.

-64-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

Эмиль Людвиг рассказал о визите к Фрейду осенью 1927 года и нашел его толкования биографий Гете, Наполеона и Леонардо да Винчи фантастическими 185.

Французская журналистка Одетт Паннетье, создавшая себе репутацию литературными «утками», вырвала интервью у Фрейда 186. Зная, что восьмидесятилетний измученный болями Фрейд закрыл свои двери для журналистов, она притворилась пациенткой, страдающей фобией по отношению к собакам, и принесла Фрейду рекомендательное письмо от французского психиатра. Интервью, представленное ею, далекое от того, чтобы представить Фрейда в смешном виде, показало его как симпатичного, добродушного старика, который, казалось, не воспринял ее фобию слишком серьезно. Он попросил разрешения встретиться с ее мужем, рассказал о затратах и трудностях, связанных с лечением. «Л протянула ему конверт. Его манеры казались скорее дружескими, чем профессиональными. Но конверт он взял».

Воспоминания, оставленные людьми, которых анализировал Фрейд, датируются большей частью поздними годами его деятельности. Рой Гринкер рисует Фрейда как мудреца и «фонтан премудрости» 187. Хильда Дулиттл описывала вдохновение, которое черпала из своего анализа с ним, в высоких поэтических выражениях 188. Джозеф Вортис, прошедший четырехмесячный учебный курс анализа с Фрейдом в 1934 году, записывал в дневник свои сеансы и переработал его в книгу 189. Его отчет уделяет много внимания методике, использовавшейся Фрейдом, и повествует о том, что Фрейд выражал свои мнения о самых различных вещах: о деньгах, социализме, старости, американских женщинах, о еврейском вопросе и т. д.; он также не скупился на едкие комментарии в отношении некоторых коллег.

Чтобы закончить эту тему, мы должны упомянуть интервью, которые брал у Фрейда Бруно Гец в 1904 и 1905 годах, и о которых рассказал по памяти почти через половину столетия 190. В те годы Гец был бедным, голодным студентом в Вене, страдающим от острой лицевой невралгии. Один из его профессоров посоветовал ему обратиться за консультацией к доктору Фрейду, которому он показал некоторые поэмы Геца. Гец был потрясен тем вниманием, с которым Фрейд осмотрел его своими «изумительными, теплыми, печальными, мудрыми глазами». Фрейд сказал ему, что находит его поэмы весьма утонченными, но: «Вы прячетесь за своими словами, вместо того чтобы позволить им увлечь вас за собой». Фрейд также спросил его, почему в стихах он часто возвращается к морю, и было ли оно для него символом или реальностью. Тогда Гец излил ему душу, рас-

-65-

Генри Ф. Элленбергер

сказав, что его отец был морским капитаном, что детство он проводил среди матросов и множество других подробностей. Фрейд сказал, что он не нуждается в анализе, и прописал лекарство для лечения его невралгии. Фрейд расспросил юношу о его финансовой ситуации и таким образом узнал, что тот съел последний кусок мяса за четыре недели до их встречи. Извиняясь за то, что взял на себя роль отца, Фрейд протянул ему конверт со «скромным гонораром за то удовольствие, которое вы предоставили мне своими стихами и историей юности». В конверте оказались 200 крон. Месяц спустя Гец, невралгия которого к тому времени прекратилась, нанес второй визит Фрейду, предостерегшему его от увлечения Бхагават-Гитой* и поделившегося с ним своими идеями о поэзии. Несколько месяцев спустя, перед возвращением в Мюнхен, Гец пришел к Фрейду попрощаться. Фрейд покритиковал некоторые статьи, которые прочел за это время, и добавил: «Хорошо, что мы не виделись с вами некоторое время и не беседовали», и попросил Геца не писать ему.

Фрейд был человеком среднего телосложения (некоторые считали его малорослым), стройным в юности, полневшим с годами. У него были карие глаза, темно-коричневые волосы, ухоженная борода, более длинная в молодости, чем в зрелом возрасте. Он был усердным тружеником и оставался им даже в самый тяжелый период своей болезни. Его единственным спортивным увлечением был пеший туризм во время летних каникул. Он был столь заядлым курильщиком сигар, что эта привычка угрожала его жизни, но попытки бросить курение так затрудняли его существование, что всякий раз он снова возвращался к этой привычке. Из описаний Фрейда, которыми мы располагаем, можно составить две весьма различающиеся картины. На некоторых глубокое впечатление производило то, что они называли сухостью Фрейда, и К. Г. Юнг даже утверждал, что главной характеристикой Фрейда была горечь, «каждое слово было пропитано ею... в его отношении сквозила горечь личности, которую совершенно не понимают, и его манеры, казалось, всегда говорили: "Если они не понимают, их следует прямиком посылать в ад"» 191. Фрейд, несомненно, относился к тем, «кто охотно страдал бы ради глупцов». Кроме того, он мог далеко заходить в своих обидах и в недоброжелательстве по отношению к тем, кто, как он справедливо или ошибочно считал, оскорблял его 192. Множество других считало его чрезвычайно добрым и вежливым человеком, испол-

*Бхагават-Гита (Bhagavat-Gita) - религиозная поэма («религия с одним объектом, то есть монотеизм») написана во II—I веках до н. э. Ее считают самым прекрасным произведением секты Бхагават, возникшей в народности ядава (Ydava) в Индии задолго до христианства. Религия отличается чрезвычайной преданностью единому Богу, называемому Вишну, Кришной или Нараяной. - Прим. пер.

-66-

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

ненным мудрости и юмора, и всегда очаровывательным. Можно подумать, что в нем объединились холодная замкнутость его матери и добродушно-веселая натура отца.

Одной из основных черт характера Фрейда была его потрясающая энергия; он сочетал в себе безграничную работоспособность с напряженной концентрацией на одной цели. Психическое мужество в нем сплавлялось с моральной отвагой, которые достигли апогея в той стоической позиции, которую он занимал в течение последних шестнадцати лет жизни. Его убежденность в истинности своих теорий была настолько абсолютной, что он не признавал противоречий. Это свойство считалось его оппонентами нетерпимостью, а последователи определяли его как стремление к истине.

Фрейд жил - нравственно, социально и профессионально - в соответствии с высочайшими стандартами человека своего времени и его положения. Человек безупречной честности и профессионального достоинства, он с презрением отвергал любые предложения связать его имя с начинаниями, приносящими пользу коммерческим интересам. Он был чрезвычайно пунктуален, точно соблюдал назначенное время приемов пациентов и распределял все виды своей деятельности в соответствии с расписанием, с точностью до часа, дня, недели и года. В равной степени эта точность распространялась на его внешность. В ретроспективе некоторые из этих свойств воспринимаются как маниакально-навязчивые, на самом же деле они - нормальны, если их рассматривать во временном контексте 193. От профессионального человека его положения в те времена ожидались значительное достоинство и внешнее приличие. Называть Фрейда не венцем - значит обнаружить собственное невежество, не позволяющее отличить стереотип венской оперетты от исторической реальности 194.