Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 2]

Другие методы спонтанности использовали психический автоматизм. С начала внедрения магнетизма было известно, что в гипнотическом трансе субъекта можно заставить передвигаться, рисовать, писать и т. п., о чем он не смог бы вспомнить в состоянии бодрствования. Позже автоматическое письмо (деятельность, в которой субъект сознавал то, что он писал, но не то, о чем он писал) было введено в психопатологию Шарлем Рише и использовалось в качестве психотерапевтического приема Жане. Гадание с помощью магического кристалла также стало объектом систематических исследований: индивид всматривается в некую отражающую поверхность и начинает видеть облака, формирую-

- 148 —

7. Зигмунд Фрейд и психоанализ

щиеся в видимые проекции бессознательных мыслей. Автоматическое движение также стало модным в 1880-е годы, и мы видим, что Жане использовал автоматический разговор со своей пациенткой, мадам Д., в 1892 году. Это было ближайшее приближение к методу свободной ассоциации Фрейда.

Фрейд заставлял аналитиков воспринимать свободные ассоциации своих пациентов в состоянии свободно плавающего внимания, и здесь у него также были предшественники. В автобиографии Гальтон рассказал, что однажды в жизни заинтересовался месмеризмом и магнетизировал около восьмидесяти человек, и в результате этого процесса ему довелось наблюдать неожиданные явления:

Меня уверили в том, что успех достигается усилием воли со стороны магнетизера, поэтому сначала я напряг всю силу воли, которой обладал, что оказалось изнурительным занятием; затем, в ходе эксперимента, приостановился ненадолго, глядя все время в том же направлении, как и раньше, и обнаружил, что действую столь же успешно. Так что я приостанавливал свои усилия все дольше и дольше и наконец преуспел в этом до такой степени, что позволил своему разуму свободно перескакивать с предмета на предмет, в то время как поддерживал ту же самую манеру поведения, походя при этом на сову. Такое поведение приводило к столь же хорошим результатам 428.

Все эти технические приемы, а возможно, и многие другие, можно обнаружить в терапевтической процедуре Фрейда. Но это вовсе не означает, что она воистину уникальна, то есть необязательно, чтобы она исходила из самоанализа Фрейда. Анализ Фрейда был примером использования самолечения, который он выработал для своего творческого невроза, по отношению к другим людям. Это обстоятельство не устраняет тех фактов, что он мог ранее применять некоторые из этих приемов (например, свободную ассоциацию), и он одновременно анализировал своих пациентов и самого себя. Психоанализ существенно отличается от других психотерапевтических методов в том отношении, что пациент повторяет собственное переживание Фрейдом его творческой болезни, хотя и в ослабленной форме и под квалифицированным руководством. Таким образом, успешное прохождение курса психоанализа равносильно совершению путешествия через бессознательное, путешествия, из которого человек неизбежно возвращается с модифицированной индивидуальностью. Психоаналитики провозглашают, что их метод является более совершенным, чем любой другой вид терапии, так как только он способен перестроить личность. С другой стороны, на нарастающее количество ограничений, противопоказаний, опасных

- 149-

ситуаций в психоанализе было указано самим Фрейдом и его последователями. Может ли случиться так, что психоанализ как терапия будет замещен другими, менее трудоемкими и более эффективными терапиями, в то время как горстка привилегированных людей сможет позволить себе ее как уникальное переживание, способное изменить их точку зрения на мир, на своих собратьев и на самих себя?

Работа Фрейда:

VIII - Философия религии, культуры и литературы

Вскоре после того, как он задумал свою психоаналитическую теорию, Фрейд распространил свои размышления на области религии, социологии, истории культуры, искусства и литературы. Работы, написанные им на эти темы, дали повод для появления конфликтующих мнений. Определенные критики были склонны понимать их как эссе в стиле Берне, то есть как кратко набросанные мысли с целью прояснения мышления самого автора, отбрасывающего все общепринятые идеи и записывающего все, что он искренно чувствует по отношению к данной теме. Но существовали еще и фрейдисты, как и не-фрейдисты, считавшие эти сочинения законным распространением психоаналитических исследований на сферы философии, культуры, социологии и теорию искусства и литературы.

Хотя Фрейд заявлял, что с презрением относится к философии, он определенно выражал философские идеи в духе материалистической, атеистической идеологии. Его философия представляла собой экстремальную форму позитивизма, считающего религию опасной, а метафизику излишней. В 1907 году Фрейд сравнил навязчивые, непреодолимые симптомы невротиков с религиозными ритуалами и вероисповеданиями и пришел к выводу, что религия представляет собой универсальный навязчивый невроз, а одержимость — индивидуализированную религию 429. Двадцатью годами позже в работе «Будущее одной иллюзии» Фрейд определил религию как иллюзию, внушенную детской верой во всемогущество мысли, как всеобщий невроз, как нечто, подобное наркотику, препятствующему свободному упражнению разума, а также как нечто такое, от чего человеку следует отказаться 430. Религиозно настроенные психоаналитики не

одобряли того, что Фрейд преступил границы психоанализа и выразил собственное философское мнение; но Фрейд, несомненно, верил в то, что психоанализ может разоблачить религию, как способен сделать то же с любым симптомом.

Посредством «Тотем и табу» Фрейд предпринял попытку проследить происхождение не только религии, но и человеческой культуры, и найти связь между эдиповым комплексом индивида и предысторией человечества 431. Читая труды Тейлора, Ланга, Фрэзера и других этнологов, Фрейд заметил, что у первобытных народностей, как и у невротиков, существует одинаковое отвращение к инцесту. Те же самые иррациональные свойства имеют первобытные табу и невротические фобии, то же самое всемогущество мысли почитают в магических процедурах и в невротических фантазиях. Фрейд предложил всеобъемлющую теорию, подводящую общее основание для объяснения невротических симптомов, социальных и культурных проявлений у первобытных народов и происхождения цивилизации. Общая суть демонстрируется в рассказе об убийстве первозданного отца, расширенном представлении об эдиповом комплексе. Каждый маленький мальчик, говорил Фрейд, должен превозмочь свое тайное желание убить отца и жениться на матери. Если ребенок способен успешно вынести такое испытание, он включает образ отца в себя, выстраивается его суперэго, и он будет готов для нормального возмужания и жизни взрослого человека. Если ему не удается справиться с этим испытанием, он становится невротиком. Такова судьба каждого мужчины, но эта индивидуальная участь является отражением одного решающего события, произошедшего в предыстории человечества. Много веков назад люди жили ордами, подчиняясь деспотизму жестокого старого отца, сохранявшего всех женщин для себя и изгонявшего из племени своих растущих сыновей. Отвергнутые сыновья жили общиной, объединенной гомосексуальными склонностями и соответствующим поведением. Иногда случалось, что сыновья убивали и съедали отца, удовлетворяя свою ненависть, и это было началом тотемизма. Они глубоко почитали животное определенного вида как доброжелательного предка (каким следовало быть их отцу), но через регулярные интервалы времени убивали и пожирали его. После убийства отца они не осмеливались забирать его женщин, что можно рассматривать как пример отставленного повиновения; более того, над новым сообществом нависала угроза, если мужчины ссорились из-за женщин. Таковым было происхождение первых двух заповедей человечества — запрет на отцеубийство и запрет на инцест, зарождение человечес-