Генри Элленбергер - Открытие бессознательного [Том 1]

Шарко, в своей лекции на тему истерического паралича, прочитанной в мае 1885 года, упомянул:

Хорошо известно, что посредством внушения, ... идея, связанная группа объединенных идей сами поселяются в разуме как паразиты, оставаясь изолированными от остальной части разума и проявляя себя вовне посредством соответствующих двигательных явлений... Группа внушенных идей обособляется и становится оторванной от контроля того обширного собрания личных идей, аккумулированных и организованных еще с давних пор, идей, собственно и составляющих сознание, то есть Эго. 89

Шарко приходит к выводу, что развитие истерического паралича происходит по той же самой схеме, хотя и осуществляется спонтанно. Это было началом появления представления о том, что маленькие, разрозненные фрагменты личности могут незаметно продолжать собственное развитие и проявляться через клинические расстройства. Жане назвал этот явление подсознательной навязчивой идей и заявил:

Пришлось бы пройти через все виды душевных патологий и часть патологий физических, чтобы показать нарушения, вызванные идеей, исключенной из личного сознания....Эта идея, подобно вирусу, развивается в той части личности, которая недоступна ей как субъекту, эта идея работает подсознательно и является причиной всех расстройств истерии и душевных болезней. 90

Позднее, когда Юнг выявил то, что обозначил как «комплекс», он приравнял его к понятию, которое Жане в свое время определил в качестве «подсознательной идеи фикс» (idee fixe subconsciente).

Старая концепция воображения, которую Месмер отбросил и заменил флюидической теорией, на протяжении девятнадцатого века считалась устаревшей. Однако когда, в свою очередь, отвергли теорию флюидов, необходимо было найти новое объяснение многочисленным и загадочным появлениям, исчезновениям и метаморфозам явлений, обнаруженным у загипнотизированных пациентов, истерических пациентов и при магнетических болезнях. Старый термин «внушение» встретился с новым, более предпочтительным понятием самовнушения, и оба они стали обозначать все то, что ранее скрывалось под понятием воображения.

К концу девятнадцатого века, магнетизеры и врачи стали обращать повышенное внимание на то, что среди истерических и гипнотизируемых индивидов наблюдается более или менее осознанная тенденция симулировать все виды симптомов и (провокативно) создавать ситуации, в которые они пытаются вовлечь гипнотизеров и врачей. Слово «мифомания» (патологическая склонность к выдумкам), которое позднее вве Дюпре, стали применять к огромному количеству истериков. В действительности, мифоманию можно рассматривать как отдельный аспект более широкой концепции мифопоэтической функции бессознательного. За исключением нескольких блестящих исследований, таких как исследование Флурнуа его медиума Элен Смит, этой мифопоэтической функции - как она того заслуживала - не уделили должного внимания, и достойно сожаления то, что новая система динамической психиатрии еще не восполнила этот пробел.

Психотерапевтические процедуры

Девятнадцатый век оказался эрой великой психотерапии. В 1803 году Рейль в своей книге «Rhapsodien», представил законченную программу психотерапевтических методов для лечения душевных болезней. В таких странах, как Франция, Англия и Соединенные Штаты с разной степенью успеха применялись разнообразные методы моральной терапии. Магнетизеры и гипнотизеры отдавали много сил, чтобы лечить нервные болезни и физические недомогания.

Месмеровская терапия, магнетизирование с использованием пассов, имела своей целью вызвать (спровоцировать) кризис. Как мы уже видели, этот кризис одновременно являлся выявлением симптомов и первым шагом к их искоренению. Он действительно являлся одним из способов, который мы сегодня называем очищающей или катартической (cathartic) терапией.

Начиная с Пюисегюра, искусственный сомнамбулизм стал великим терапевтическим оружием, которым и оставался до конца века. Следует обратить внимание на то, что гипноз может проявлять свой терапевтический эффект несколькими способами. Иногда пациенту становится легче от действия самого гипнотического сна, которому некоторые пациенты давали чудесное описание. Например, один из пациентов Бьерра так говорил об этом: «... в высшей степени прекрасное чувство, ощущение единения с телом, как будто ты изолирован внутри самого себя. Все исчезает, остается только осознание самого себя. Это единение подобно самому абсолютному отдыху, какой только можно представить». 91

Бьерр предполагал, что «гипноз - это временное погружение обратно в первоначальное состояние отдыха, в котором мы пребываем в период внутриутробной жизни». Используемый таким образом, гипноз, несомненно, действует как мощное успокаивающее средство.

Иногда - хотя, конечно, не всегда, - воздействие гипноза осуществляется через внушение, то есть через прямое внедрение какой-либо идеи в пассивный разум пациента. Однако это действие часто понимали неправильно. Гипнотическое внушение пациенту без необходимости не навязывалось. Действительно, имелась терапевтическая схема императивного внушения, развитие которой можно исторически проследить от Фариа, через Нуазе к Льебо и нансийской школе. Императивные внушения применяли, чтобы лучше работать с людьми, занимавшими в жизни подчиненную позицию и приученными исполнять приказы (солдаты и чернорабочие), или с теми, у кого была слабая сила воли или кто страстно хотел подавить свою волю волей гипнотизера. Но даже и в этих случаях власть императивного внушения имела свои пределы. Когда же его применяли к пациенту, не расположенному к подчинению, то обнаруживали, что либо никакого успеха совершенно не достигалось, либо наблюдалось только временное устранение симптомов, которые затем появлялись вновь или заменялись другими.

Еще один тип гипнотического лечения, которому не было уделено достаточно внимания, подразумевал в некотором роде сделку между пациентом и гипнотизером. Подобное часто происходило в процедуре экзорсизма (изгнания духов), когда после долгой дискуссии между экзорсистом и злыми духами последние соглашались уйти в указанное время и при определенных условиях. При магнетическом лечении периодически происходило то же самое. Во время сомнамбулического сна пациент обычно предвещал развитие своих симптомов и предсказывал точную дату своего окончательного излечения. Он также назначал и собственное лечение. Для магнетизера это была отнюдь не легкая задача: найти правильный компромисс перед требованиями своего пациента и избежать для себя роли манипулятора. История Эстель является характерным примером: подыгрывая на внешнем плане ее многочисленным причудам и прихотям, Деспен работал над тем, чтобы постоянно и постепенно избавляться от симптомов ее болезни, причем пациентка сама сознательно соглашалась с очередной симптоматической утратой. Этот тип гипнотической терапии широко распространялся в первой половине девятнадцатого века, но впоследствии оказался практически забыт, в значительной степени из-за того, что и в Сальпетриере, и в нансийской школе при гипнотическом лечении использовался метод приказа. Тем не менее, временами, даже у Бернгейма, мы находим некоторые характерные черты предыдущего метода. 92Например, существует история, рассказанная Бернгеймом, о женщине, страдавшей истерической афонией, которая через короткое время вернула свой голос и даже заранее знала дату, когда это произойдет. Ответ пациентки звучал, как «через восемь дней». Действительно, через восемь дней она смогла говорить.