Сергей Батчиков - Уроки Второй мировой. Восток и Запад. Как пожать плоды Победы?

Можно привести два примера, иллюстрирующие это утверждение. Выдающемуся немецкому конструктору Фердинанду Порше (одной из разработок которого был легендарный автомобиль «фольксваген»-«жук») было поручено разработать и создать сверхтяжёлый, непобедимый танк. И такая машина была сделана, однако этот танк – Maus («Мышонок») – весил 180 тонн и в силу этого просто не мог использоваться в боевых условиях. Задача была поставлена неверно – и результат оказался «нулевым».

Руководство рейха также прогнозировало, что большую роль в войне на море сыграют линейные корабли (линкоры). И действительно, вложив огромные ресурсы (которых, как утверждают эксперты, было достаточно для производства 2000 танков), Германия построила два таких корабля, «Бисмарк» и «Тирпиц». Но они практически не выходили в море. «Очевидное» решение руководства – «сделать то же самое, что раньше, но большего масштаба» – очень редко приводит к хорошим результатам в военно-технической сфере. Превосходство обычно дает нечто иное, принципиально отличное от уже известного.

Вместе с тем, следует отметить, что во Второй мировой войне советские ученые и инженеры столкнулись с очень сильным в научно-технологическом отношении противником. Достаточно напомнить ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2, созданные под руководством Вернера фон Брауна, которые использовались для бомбардировок Англии. Огромный задел, сделанный немецкими инженерами в эти годы, стал на много десятилетий основой американской космической программы.

К концу войны у немцев появились реактивные самолёты, которые с течением времени могли изменить баланс сил в воздухе. По счастью, этого времени у немецко-фашистской Германии не оказалось.

Во время войны благодаря очень удачной организационной схеме и активной совместной работе военных, инженеров и предпринимателей в Германии в короткие сроки был создан первоклассный подводный флот.

Поэтому борьба в научно-технической сфере была нелегкой. В Академии Федеральной службы безопасности на факультете, где готовят криптографов, мне с гордостью рассказали о приказе Гитлера 1942 года о прекращении работ по раскрытию особо защищенных шифров Красной Армии в силу бесполезности этого занятия.

Многие геологи утверждают, что задержка атомного проекта фашистской Германии во многом была связана с тем, что урановую руду везли из Африки. Вместе с тем, она была рядом – на границе с Чехией. Эти месторождения были предсказаны советскими геологами в довоенные годы, и были открыты ими в 1945 году. И этот список тоже можно продолжать и продолжать.

Как мы уже говорили, «научно-техническое время» в предвоенные и военные годы резко сжимается и становится «быстрым». То, что в нормальной ситуации должно было бы занимать несколько десятилетий, имеет шанс воплотиться в считанные годы. Ярким примером, показывающим это, стали работы по созданию атомной бомбы в США, Германии и СССР, начатые в годы Второй мировой войны. К этим исследованиям были привлечены выдающиеся учёные к тому времени или позже удостоенные Нобелевских премий в области физики – в США А. Эйнштейн, Э. Ферми, Р. Фейнман. В Германии – В. Гейзенберг, В СССР – П.Л. Капица, И.Е. Тамм, Л.Д. Ландау, В.Л. Гинзбург. Результаты фундаментальной науки удивительно быстро оказались воплощены в оружие, имеющие геополитическое значение.

Ученые уже в начале войны предвидели, что очень скоро ядерное оружие может стать реальностью. В.И. Вернадский говорил на собрании Академии в 1941 году: «Пора заниматься атомным направлением». Вдекабре 1941 года лейтенант (впоследствии академик) Г.Н. Флёров обращается в Государственный Комитет обороны (ГКО). В конце этого обращения он пишет: «История делается сейчас на полях сражений, но не нужно забывать, что наука, толкающая технику, вооружается в научно-исследовательских лабораториях, нужно всё время помнить, что государство, первым осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать всему миру свои условия. И сейчас единственное, чем мы можем искупить свою ошибку (полугодовое безделье), – это возобновление работ и проведение их в ещё большем масштабе, чем было до войны».

Из ГКО это письмо было переслано С.В. Кафтанову – председателю Комитета по высшей школе при Совете Народных комиссаров, которому было поручено координировать предложения учёных по новым типам вооружений. Этот сотрудник и весь аппарат работают безупречно – С.А. Кафтанов консультируется с патриархом советской физической науки А.Ф. Иоффе (представителями его научной школы являются и И.В. Курчатов, Ж.И. Алфёров и многие другие выдающиеся учёные), получает данные разведки и информирует о состоянии дел в этой области высшее руководство страны. А.Ф. Иоффе, вопреки мнению ГКО, настоял, чтобы научным руководителем атомного проекта был назначен И.В. Курчатов. История создания ядерного оружия показывает исключительную роль И.В. Курчатова и выдающегося организатора Л.П. Берии. По мнению большинства участников ядерного проекта, без этих людей проект не мог быть реализован на таком высоком научно-техническом уровне и в столь сжатые сроки. Можно сказать, что И.В. Курчатов стал символом не только атомного проекта, но и всей оборонной науки СССР. Его принцип «обгонять, не догоняя», крылатые выражения «доверие доверием, а проверне провернем», «не на такую работу нанялись, чтобы себя жалеть» и многие другие передавались от одного поколения учёных-оборонщиков к другому.

Следует сказать о выдающихся успехах советской медицинской науки в годы войны. В строй было возвращено 72 % раненых (в Германии 55 %) и 92 % больных.

Свой вклад вносили гуманитарии. Например, лекции выдающегося историка Е.В. Тарле, посвященные победам русского оружия, находкам историков, читаемые практически ежедневно, пользовались огромной популярностью.

Для большинства советских учёных была характерна уверенность в победе. В 1941 году А.Ф. Иоффе писал, что «по сравнению с тем, что имеет место за границей, организация науки в Советском Союзе является образцом, о котором ещё приходится мечтать наиболее передовым странам». Комиссия по восстановлению разрушенного хозяйства была создана в Академии наук 10 декабря 1941 года, сразу после того, как немцы были отброшены от Москвы. В 1943 году (до Курской битвы) было принято решение о возвращении эвакуированных институтов в Москву, Ленинград, другие города.

В 1944 году вице-президент И.П. Бардин Академии на общем собрании говорил: «Основной задачей на 1944 год является резкое ускорение фундаментальных исследований, имеющих общетеоретическое значение. От прикладных вновь переходим к фундаментальным исследованиям».

Итог подведен в статье С.И. Вавилова, избранного президентом Академии наук в 1945 году: «Фашистский поход на Советский Союз был предпринят на основе очень многих просчётов. Одним из них была недооценка советской науки… Война показала, каким образом научный коллективов в патриотическом порыве способен быстро и уверенно решать большие и трудные задачи. Победа Советской армии была частично и победой советской науки».