Сергей Батчиков - Уроки Второй мировой. Восток и Запад. Как пожать плоды Победы?

После Второй мировой войны мир стал иным. Он стал сложнее и многообразнее. Объективно роль науки и учёных в нем возрастала, образование и наука становились важными сферами соперничества сверхдержав. Американский президент Джон Кеннеди говорил, что Советский Союз обогнал США в космосе за школьной партой.

Советские учёные были готовы к этой новой реальности, к росту научного компонента в сфере государственного управления. Наглядный пример – сотни писем выдающегося физика С.П. Капицы И.В. Сталину и другим руководителям государства, в которых он высказывает свое мнение по принципиально важным для страны вопросам. Ряд этих писем легли в основу принятых государственных решений.

Во второй половине XX века всё более важную роль начинали играть гуманитарные дисциплины, биологические и медицинские науки, междисциплинарные исследования. То, о чём раньше судили на основании здравого смысла или накопленного опыта, становилось объектом системного анализа и математического моделирования. Учёные выдвигали стратегические национальные проекты. Лауреатом Нобелевской премии Н.Н. Семёновым была предложена масштабная программа химизации народного хозяйства СССР, которая была принята и имела большой экономический эффект.

Готова ли была власть к этому новому уровню взаимодействия, способна ли так же опираться на науку, как в годы войны?

В те годы казалось, да и в статьях с учебниками писалось, что наука становится непосредственной производительной силой. В 1960-е годы президентом Академии наук стал выдающийся учёный и организатор, «главный теоретик космонавтики» М.В. Келдыш. Н.С. Хрущёв регулярно звонил М.В. Келдышу, который в те годы одновременно был и директором Института прикладной математики (ИПМ), и спрашивал мнение Академии по многим вопросам. М.В. Келдыш, как правило, просил несколько дней, связывался с ведущими учёными Академии, занимавшимися поставленными вопросами, иногда советовался с сотрудниками ИПМа, дававшими количественные оценки и имевшими большой опыт работы в ядерном и космическом проектах, а затем докладывал руководству. Он лично присутствовал на наиболее важных запусках космических аппаратов.

Однако, оглядываясь назад, можно сказать, что в те годы не всё было благополучно. В ИПМ были выполнены пионерские работы по мировой динамике – направлению, позволяющему прогнозировать численность населения, объём основных фондов, уровень загрязнения и ряд других ключевых параметров для мира в целом. М.В. Келдыш критически относился к этим работам и высказывал мнение, что в ИПМ, ориентированном на важные прикладные задачи, связанные с обороной, этим заниматься не следует. Во-первых, потому что очень трудно получить реальные данные по социально-экономической сфере, необходимые для моделирования. Во-вторых, потому что выводы из анализа в этой области не будут восприняты и использованы.

И действительно, на июльском пленуме ЦК КПСС 1964 года Н.С. Хрущёв с трибуны заявил: «Товарищи, для политического руководства, я считаю, у нас достаточно нашей партии и Центрального комитета, а если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чертовой матери Академию наук».

Вероятно, само отношение к науке, к знанию, к прогнозу отражает уровень государственного руководства.

Вместе с тем, наука в СССР активно развивалась, исследования велись по всему фронту, и нашу страну наряду с США относили к одной из двух научных сверхдержав. Сектор исследований и разработок вполне успешно поддерживал вторую экономику мира и лучшую армию в мировом военно-стратегическом пространстве. Разумеется, были и проблемы, и трудности, и противоречия, и неудачи, как в любой развивающейся системе. И ориентиром, как для учёных, так и для государственных руководителей в сфере науки и технологий, были космический и ядерный проекты и уроки Великой Отечественной войны.

Однако за последние 25 лет уроки Победы оказались основательно подзабыты.

Одним из важнейших принципов военного времени был адекватный подбор руководящих кадров, при необходимости их замена более компетентными и энергичными людьми. К сожалению, это ушло в прошлое.

С 2001 года президент РФ говорит о построении экономики, основанной на знаниях и переводе народного хозяйства от сырьевой ориентации, от «экономики трубы», к инновационному пути развития. Но воз и ныне там. Чтобы избежать обвинений в предвзятости, характеристику нынешнего положения дел лучше предоставить самим реформаторам. Ключевой фигурой в области научных реформ является А.А. Фурсенко, почти 10 лет возглавлявший Министерство образования и науки, а в настоящее время являющийся советником Президента РФ по этим вопросам. Национальную инновационную систему (НИС), которую неустанно строят уже лет 15, он характеризует так: «Система работает, её основные элементы начали функционировать в регулярном режиме уже лет пять тому назад. Но она не дает ожидаемых результатов. Отчасти это связано с просчётами в создании отдельных элементов, отчасти – с тем, что многие инструменты конструировались по старым лекалам… Однако отсутствие яркого эффекта от НИС сегодня вовсе не означает, что была проведена бесполезная работа, были бессмысленно затрачены деньги. Просто теперь систему надо настраивать… Темпы изменений настолько возросли, что мы не то что не успеваем внедрять и использовать инновации, мы не успеваем их осознать». И эти кадры по-прежнему реформируют и направляют нашу науку и образование.

В одной из передач В.Р. Соловьёва об Украине родились замечательные глаголы «прозурабить» и «прочерномырдить», смысл которых очевиден. Нечто подобное произошло в российском научно-технологическом комплексе в годы реформ.

Другой урок войны состоит в том, что всё, что умеют делать в других странах, а иногда гораздо больше, в случае необходимости может быть сделано и в нашем отечестве российскими учёными.

Операцией прикрытия для атомного проекта в СССР была легенда о том, что работы идут над новым поколением авиационных моторов – реактивным двигателем Сталина (РДС). Первое советское ядерное устройство называлось РДС-1. Создатели бомбы расшифровывали это сокращение так «Россия делает сама!»

Этот разумный и очевидный взгляд полвека и жил в научном сообществе. Например, в программистском фольклоре жила в 1980-х годах заповедь: «Дай бог всё самому уметь, но не всё делать».

Но в 1990-е годы всё оказалось поставлено с ног на голову. Премьер ельцинского правительства Егор Гайдар толковал, что наука у нас серая, и что всё, что надо, купим. Под эти увещевания в 1990-е годы научный корпус России уполовинили, а основную часть прикладной науки вообще ликвидировали. И военную технику России тогда же посадили на импорт со всеми «закладками», заоблачными переплатами, рисками и утратой технологического суверенитета.