Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

Ясно, что здесь перед нами – глубокая и непреодолимая пропасть. Ум человека западной цивилизации не может понять и принять логику Камаля Хабиба. И здесь мы подходим к исключительно важному пункту в данном исследовании. Речь идет о том, что у исламистов есть своя логика, которую диктует свой, особый ум. Это другой ум. Как пишет Селборн, это может выглядеть отталкивающим для людей, живущих не в мире ислама, но существует и действует логика мощного морального кода. Не следует повторять мелкие клише вроде того, что исламская культура и общество отброшены к Средневековью, к «Темным векам». Воинственность современного ислама – это не упадок, не откат назад. В ней есть логика и резон, нравится нам это или нет. Хранители духовных ценностей, судьи, приговаривающие к повешению, смиренные последователи или смертники-бомбисты – все они знают свое дело. Смерть за богохульство неотделима от этой логики, от этого смысла. В 1994 году в Египте с ножами напали на Нобелевского лауреата, 83-летнего писателя Нагиба Махфуза, известного своими либеральными взглядами. Фараг Фуда, египетский либерал-интеллектуал, был застрелен за то, что позволил себе насмехаться над тем, как исламисты озабочены проблематикой сексуальной морали. В Турции в 1993 году 36 человек погибли в результате поджога гостиницы, устроенного ради убийства Азиза Несина, который перевел и опубликовал отрывки из «Сатанинских стихов» Салмана Рушди. «Объяснять действия такого рода просто фанатизмом и сводить исламизм к терроризму огромная ошибка, – считает Селборн. – Такие акты, равно как и действия смертников-бомбистов, это не только демонстративные волевые поступки, но акции, порожденные рациональным расчетом, какими бы отталкивающими такие резоны ни представлялись другим… Эти акты обычно совершаются не только без сожаления, но и без моральных сомнений… Вот и получается, что в век господства светского начала на Западе большинству немусульман трудно понять акты физического насилия и жестокости, и трудно им противостоять» 107.

Действительно, многие вещи непонятны для западного интеллекта. В Пакистане профессор физиологии Мохаммед Юнус Шейх был в 2001 году приговорен к смертной казни за богохульство. Его вина состояла вот в чем: он сказал в своей лекции, что родители пророка не были мусульманами, поскольку ислама еще не было, именно их сын и создал эту религию. «Такая логика, однако, не сочетается с иным типом рассуждения, тем, который управляет верой и ею защищается. Профессор подал апелляцию, но был застрелен в тюрьме сокамерником, которого, судя по всему, снабдили пистолетом» 108.

На Западе удивляются и возмущаются тем, как арабы, в первую очередь палестинцы, ликуют при известии об актах террора, направленных против населения Запада и Израиля; многие тысячи людей выражают бурную радость, узнавая, что мирные гражданские люди становятся жертвами взрывов. Еще одна совершенно немыслимая для «западного человека» черта если не всех, то многих мусульман состоит в следующем: поражение обычно изображается как победа. Когда в феврале 1991 года армия Саддама Хусейна была разгромлена американцами и выброшена из Кувейта, диктатор объявил о своем триумфе. Ирак был провозглашен лидером мусульман всего мира. И иракцы ему верили, поскольку вся мусульманская традиция позволяет верить, что «победа вторична по сравнению с мученичеством». (Арабское слово «истишхад», имеющее тот же корень, что и «шахид», не совсем точно переводится как мученичество, в нем больше подчеркивается добровольный характер самопожертвования.) Мученичество – это и есть победа.

«Ощущение справедливости и истины, присущих исламу, и несправедливости и фальши его врагов создает у арабов и мусульман уверенность в том, что даже самые недостоверные утверждения, опирающиеся на ислам, являются верными», – пишет Селборн 109. Все, что идет от ислама, истинно и верно по определению, логика здесь ни при чем. Родители пророка не могли не быть мусульманами, хотя сам ислам будет создан их сыном, когда он вырастет. Нелепо? Пусть, но гораздо важнее другое: нельзя даже косвенно оскорбить Мухаммеда, называя его родителей язычниками.

Западная рациональная логика, по убеждению не только исламистов-джихадистов – салафитов, но многих мусульман вообще, а уж тем более улемов, ученых-богословов, призвана только запутать мусульман, смутить их, подорвать и ослабить их веру, в конечном счете способствовать разрушению ислама. Все эти интеллектуальные ловушки – соблазн, от которого нужно решительно избавляться путем неустанной борьбы.

Ислам живет самоутверждением, всегда в борьбе. Его можно назвать религией мира, но это не противоречит тому, что ислам – это вера в борьбе . Он родился в обстановке войны, отстаивал свою правоту с мечом в руке. Воинствующие исламисты превратили эту борьбу в альфу и омегу своего существования. Как сказал Айман Завахири, «борьба за создание исламского государства не может вестись как борьба региональная… Мы должны быть готовы к битве, которая не ограничится одним регионом, в которую должен быть вовлечен как наш домашний враг-отступник, так и внешний враг, евреи и крестоносцы» 110.

«Ключ к пониманию джихадиста и его эволюции лежит в политике, а не в религии, – полагает Джерджес. – Упрекать террористов за использование отрывков из Корана – то же самое, как упрекать крестоносцев за то, что они оперировали цитатами из Нового Завета. Как и Библия, исламская доктрина может быть интерпретирована любым образом, для обоснования мира и толерантности или же войны и нетерпимости. Подлинные виновники – это идеологи, которые могут извратить религию – любую религию – для использования ее в своей политической повестке дня… Изучение ислама само по себе не позволит понять цели и стратегию джихадистов… Просто верующие мусульмане могут быть заинтересованы в политике или нет, в то время как исламисты – это политические активисты, фундаментальная цель которых состоит в том, чтобы захватить власть и исламизировать государство и общество» 111. Однако люди, живущие вне исламского мира, с трудом делают различие между исламом и исламизмом.

Вот здесь и существует серьезная проблема. Ведь беда в том, что джихадизм – это не какое-то чуждое, неисламское течение. Даже если его назвать злокачественной опухолью на теле ислама, который сам по себе никак не может считаться религией насилия и террора, все равно придется признать, что джихадизм, радикальный экстремистский исламизм базируются на одной из аутентичных исламских традиций, берущих свое начало в древности, в военных походах пророка Мухаммеда. Это лишь одна из традиций, но она имеет свои корни в исламе, и орган ИГИЛ журнал «Дабик» прямо пишет, что только еретик может сомневаться в том, что ислам – религия меча. Отсюда, из произвольно интерпретируемых сур Корана и хадисов Сунны, и берется концепция джихада в ее самом беспощадном и воинственном виде.