Джули Литкотт-Хеймс - Отпустите их

У таких родителей, как Брукс, по крайней мере есть деньги и свободное время, чтобы углубляться в хитросплетения судебного процесса, разбираться со службой защиты детей и платить штрафы. А как быть бедным родителям, рабочему классу вроде Харрелл? Она зарабатывала восемь долларов в день и вынуждена была оставлять дочь в парке на время работы как раз из-за того, что не могла позволить себе детский сад или летний лагерь. Такие неразрешимые конфликты возникают регулярно. Вторжение полиции в личную жизнь пугает [38] Ross Douthat, Forcing Every Mom and Dad to Be a Helicopter Parent, National Post, July 23, 2014. , и здесь проявляется настрой против работающих женщин — не знаю, явный или скрытый, но не сулящий ничего хорошего. И я точно знаю — как будто испытала это на себе, — что и Брукс, и Харрелл перенесли психологическую травму, которую невозможно измерить.

А каково детям, которые видят, что решения их родителей публично оспаривают? Каково детям, которых забрали из семьи, пока их мать боролась с системой правосудия? В некоторых обстоятельствах это само по себе горе. Что думать такому ребенку?

У меня в Стэнфорде работала женщина по имени Аманда — она координировала исследования для этой книги. Они с мужем живут в сельской части Кремниевой долины и воспитывают двоих сыновей. Старшему, Роланду, четыре года, и он очень активно все пробует и развивает независимость. Обычно Аманда с удовольствием позволяет ему проявить самостоятельность, например положить белье в стиральную машину и сушилку или помочь что-нибудь приготовить.

Недавно Роланд несколько раз спрашивал, можно ли ему оставаться дома или в машине, а не ходить с мамой, если ей надо быстро отлучиться. Аманда уверена, что он более чем способен спокойно подождать и ненадолго занять себя без постоянного присмотра родителей и других взрослых. Однако, учитывая, как часто «беспечные» матери в последнее время попадают в новостные выпуски, ей пришлось объяснить сыну, что другим людям и полиции это не понравится, и у семьи могут возникнуть проблемы.

Роланд громко рассмеялся и заявил, что ничего плохого он делать не собирается, поэтому его не «поймают». Тогда Аманда объяснила сыну, что все наоборот: незнакомцы и полиция подумают, что это она , родитель, поступает неправильно, оставляя ребенка одного, потому что решат, что без присмотра взрослых он в опасности. Роланд с недоверием посмотрел на нее и сказал: «Почему они не понимают, что я умею хорошо себя вести, я осторожный, и со мной все будет в порядке?»

Может быть, маленький Роланд летом 2014 года слышал передачу по National Public Radio, в которой рассказывали, что в Японии семилетние и даже четырехлетние дети часто сами ездят в метро [39] www.npr.org/blogs/parallels/2014/08/12/339825261/global-parenting-habits-that-havent-caught-on-in-the-u-s . . После этого репортер на одном дыхании заявил, что в Соединенных Штатах «кто-нибудь вызвал бы Службу защиты детей». Мы теперь понимаем «пренебрежение» так широко, что родителям нельзя определять, когда ребенок уже готов к скромной самостоятельности, и из-за страха перед чужаками жертвуем навыком, важным для развития личности. Можно отмахнуться от сумасшедших японцев, но на самом деле безумцами выглядим мы, американцы, когда с назойливым упорством требуем, чтобы за детьми непрерывно присматривали и сопровождали их. Если на секунду задуматься, в этом есть какая-то жестокая ирония: неизученный вред сегодня возникает как раз из-за того, что дети растут с уверенностью , что чужак на улице, знакомый продавец в продуктовом магазине или, того хуже, сосед, который дарит конфетку на Хеллоуин, желают им зла, а собственные родители могут подвергнуть их опасности.

Постепенно свыкаясь с желанием чрезмерно защищать своих детей — Сойера и Эвери, я начала ждать, когда они станут студентами, и представляла себе, какую уверенность в себе они к тому времени обретут. Я решила сосредоточиться на том, чтобы дать им больше возможностей проявить независимость уже в детстве, и начала подталкивать их к самостоятельности.

Я занимаюсь этим уже несколько лет. Вот недавний пример. Однажды вечером, когда мы мыли посуду после ужина, Эвери, которая училась в седьмом классе, сказала, что они с девочками решили встретиться вечером в школе, чтобы украсить шкафчик еще одной подруги, у которой завтра будет день рождения. Несмотря на вечерний час, я была совершенно не против, чтобы она поехала в школу на велосипеде — это всего 500 метров, и живем мы в безопасном пригороде. Более того, я сказала, что хочу , чтобы она поехала сама, потому что ей надо учиться самостоятельности. Однако маме одной из подруг Эвери очень не понравилось, что моя дочь поедет одна на велосипеде в темноте. Она предложила подвезти ее туда-обратно. Эвери написала подруге СМС: «Спасибо, но я с удовольствием прокачусь на велосипеде». После дальнейших возражений Эвери пояснила: «Мама хочет , чтобы я поехала сама!» Но страх победил: мама подруги уже заехала за третьим ребенком и без проблем могла к нам заглянуть. Отказавшись, мы выглядели бы как какие-то безумные, преступные отщепенцы. Я стояла, вытирала руки кухонным полотенцем и размышляла, как тут растить ребенка, если страхи окружающих ее сковывают. А еще я чуточку волновалась, что подумали обо мне другие родители.

На встрече с небольшой группой родителей в Северной Виргинии одна из собравшихся, Эми, выразила схожее опасение: «Чувствуешь себя как отчаянный, ненормальный бунтовщик. Почему-то считается, что вокруг очень опасно, хотя на самом деле стало как раз спокойнее». Однажды Эми разрешила своей одиннадцатилетней дочери пойти вечером домой одной с собрания скаутов, но вожатая не согласилась. «Она же девочка! — потом говорили Эми подруги. — Разве можно ее отпускать одну?» Эми хочется научить свою дочь быть умной, чтобы та не выглядела как жертва. Чтобы у нее на лице было написано: «Мне все нипочем».

На каникулах перед восьмым классом Эвери начала ездить в лагерь в Сан-Франциско — это час на электричке. Я знала, что ее надо научить такому выражению лица, и научила. Сначала мы три дня ездили по этому маршруту вместе, а потом она поехала сама. Как и в день, когда Сойер впервые сам пришел домой от друзей, у меня сердце вырывалось из груди. Но когда дочь вернулась, по ее уверенному виду мне стало ясно, что за день она повзрослела на год.

Конечно, даже родители, которые стараются подтолкнуть ребенка к самостоятельности, тоже боятся. «Я восхищаюсь дамой, придумавшей «свободный выгул» (Ленор Скенейзи), — призналась Эми. — Но никто не хочет оказаться в вечерних новостях, потому что из-за него произошло что-то ужасное». Я согласна: сложно идти по минному полю нашей культуры. Мы говорим о больших страхах и вытекающем из них всеохватывающем контроле, но на самом деле нужно задать себе вопрос: «Сколько свободы нужно развивающемуся человеку?»