Джоэл Норрис - Говорят серийные убийцы. Пять историй маньяков

Во время пребывания в тюрьме штата Мичиган Генри Ли Люкас, которого еще в 1961 году тюремные врачи считали шизофреником, человек, настолько замученный собственной матерью, что в конце концов у него стала появляться сексуальная потенция лишь после смерти жертвы, совершил несколько попыток самоубийства. Сначала разрезал себе бритвой живот. Когда умереть не получилось, попытался вскрыть вены. По утверждению Люкаса, находясь в 1961 году в мичиганской тюрьме, он стал слышать голос матери, буквально сжигающий его изнутри. «Я все время слышал, как она разговаривает со мной, приказывает делать разные вещи. Я не мог это выполнить. Один голос говорил мне, чтобы я совершил самоубийство, а я не хотел. Другой приказывал не делать того, что мне велят. Именно то, что я не делал, чего мне велели, и довело меня до больницы». По словам Люкаса, в мичиганской тюрьме он превратился в другого человека. Если раньше преступник убивал только во время вспышек гнева, теперь он вознамерится во что бы то ни стало лишить жизни как можно больше людей. Он был полон ненависти, истерзан голосом матери, эхом, разносящимся у него в голове.

Из-за неоднократных попыток самоубийства и отказа подчиняться тюремным правилам его перевели в больницу в Айонии, где продержали почти пять лет. Когда он вернулся в тюрьму, галлюцинации продолжились. Люкасу разрешили пользоваться тюремным архивом, и он принялся изучать дела других заключенных, погружаясь в детали чужих злодеяний.

Он изучал методы расследования преступлений и разработки отдельных версий, используемые полицией. И понял: чтобы найти преступников, полиция отталкивается от их ошибок. Люкас настолько вжился в этот материал, что после освобождения ему стало гораздо проще совершать преступления и ускользать от властей. Благодаря новым знаниям он научился прогнозировать следующий ход полиции. Согласно его собственному признанию, он стал профессионалом. «Я постиг каждый шаг надзора за соблюдением закона, я это изучил. После того как я выписался из больницы, меня пустили в архив. И я читал каждое дело, которое туда попадало, изучал его и видел, отчего люди попадают в тюрьму».

В 1970 году Люкас получил рекомендацию для освобождения под честное слово, хотя предупреждал тюремные власти и психолога, что, если его выпустят, он снова будет убивать. Он говорил, что болен, что слышит голоса умерших, а некие силы, подталкивавшие его к покушениям на самоубийство, пока он сидел за решеткой, будут заставлять его убивать, если он окажется на свободе. Однако в 1970 году тюрьма штата Мичиган оказалась переполнена. Совет по освобождению под честное слово постановил освободить Генри, хотя он сам заявлял, что не переменился. Спустя много лет в техасской тюрьме Люкас заметил: «Я знал, что буду это делать. Я даже говорил им, что буду это делать! Говорил надзирателю, психологу – всем. Когда они пришли, чтобы выпустить меня под честное слово, я сказал: «Я не готов уходить. Я не уйду». А они ответили: «Уйдешь, раз тебя надо вышвырнуть». Меня выкинули из тюрьмы, потому что она была переполнена. А я пообещал: «Я оставлю вам подарок на пороге». Я и сделал им подарок. Немножко подальше от тюрьмы, на дороге. Но они это так и не поняли». Свою первую жертву Люкас нашел в Джексоне, всего в нескольких милях от мичиганской тюрьмы. Убив ее, он оставил тело неподалеку от тюремных ворот. Дело оставалось нераскрытым до признания, сделанного им в штате Техас.

В 1970 году он совершил серию убийств, проехав по всему Юго-Западу до Флориды. Он похищал детей, насиловал молодых девушек, убивал всех, кто попадался под руку. «Мне было горько смотреть на этот мир, – заявил преступник спустя годы. – Я ненавидел все. Мне ничего не нравилось. Я испытывал такую горечь и злость, какие только могут существовать на свете».

В конце концов, Люкас был задержан и осужден за убийство своей сожительницы Фриды, «Бекки» Пауэлл, племянницы его сообщника Оттиса Тула. Впервые Бекки познакомилась с Люкасом, когда ей исполнилось девять лет, а Люкасу – сорок. Он заботился о ней, как отец, обеспечивал едой и одеждой и вообще растил; следил за тем, чтобы девочка ходила в школу. Это была абсурдная пародия на нормальное отцовство, Люкас даже посвятил ее в основные навыки своей «профессии», включая воровство, грабежи со взломом, убийства случайных жертв. Вскоре из суррогатных отца и дочери парочка превратилась в сожителей и соучастников преступлений. В декабре 1981 года Бекки поймали и отправили в детскую колонию во Флориду. С помощью Люкаса и Тула она бежала оттуда, и тогда троица пустилась в очередную серию убийств по всему Юго-Западу вплоть до Калифорнии, где они решили обосноваться.

Генри вспомнил кое-какие навыки, приобретенные в тюрьме, и стал трудиться чернорабочим, плотником и кровельщиком, наниматься на поденную работу. Он часто помогал в антикварном магазине в Калифорнии – за комнату и еду для себя и Бекки. В начале марта 1982 года владельцы антикварного магазина, мистер и миссис Джек Смарт, предложили Генри с Бекки поехать в Техас, чтобы за деньги ухаживать там за восьмидесятилетней матерью миссис Смарт, Кейт Рич. Генри с подружкой и супруги Смарты купили билеты и отправились в Техас, где развернулась последняя глава в жизни Бекки, а Генри Люкас сделал шаг навстречу расставанию со свободой.

Кейт Рич с радостью встретила их. Это она придумала пригласить Генри с Бекки жить у нее в доме, а вместо оплаты помогать по хозяйству. Однако техасские родственники Смартов заподозрили недоброе и попросили бродяг оставить дом. Голосуя на дороге, парочка встретила Рубена Мура, проповедника, возглавлявшего маленькую фундаменталистскую секту «Дом молитвы», которая размещалась на переделанной для этих целей куриной ферме в Стоунберге в Техасе. У Мура была небольшая кровельная компания, и он пригласил Генри Люкаса и Бекки Пауэлл вступить в его секту, жить в бараке, принадлежавшем коммуне, пользоваться обшей кухней. Люкас взамен пойдет к нему работать кровельщиком и выполнять различные поручения. В тот же день Генри с Бекки переехали в коммуну.

Вскоре девушка прониклась смыслом религиозных верований «Дома молитвы». Она стала посещать воскресные службы, подружилась с членами секты, радовалась царившей здесь атмосфере, а в свободное время даже навещала Кейт Рич, жившую в десяти милях к северу от фермы. Через год Бекки решила начать новую жизнь и вернуться во Флориду, в колонию, откуда сбежала. После ссоры с Генри, не желавшим ее отпускать, она все-таки убедила сожителя отвезти ее во Флориду. В августе 1982 года пара покинула «Дом молитвы» и двинулась автостопом на восток.

Через два дня путешественники добрались до округа Дентон, где и застряли: им не удавалось ни найти машину, чтобы продолжать путь, ни снять комнату в местном мотеле. Стояла жаркая и душная ночь, дождя не было, и пара решила устроить ночлег под открытым небом. Разговор любовников неизбежно перерос в спор. Генри не хотел ехать во Флориду. Пожалуй, он впервые был счастлив, когда жил в коммуне. Ему нравился Мур, у него завелись друзья по соседству, и он, наконец, нашел законную работу. Бекки оставалась непреклонна: ей надоело находиться в бегах, жить в постоянной опасности, бояться, что в любой момент ее могут поймать. Вернувшись во флоридскую колонию, она отсидит срок и начнет жизнь заново. Она не хотела оставлять Генри, но еще более не хотела провести остаток дней в скитаниях. Голоса спорящих становились все громче, разгоралась ссора. Оба были уже на взводе, когда Бекки с силой ударила Генри по лицу. Это явилось для него импульсом, который срабатывал и после мичиганской тюрьмы, и после больницы в Айонии, и после той ночи в Текумсехе, когда мать ударила его. Как признался потом Люкас, он, не раздумывая, выхватил нож, спрятанный среди пожитков, и вонзил глубоко в грудь девушки. Нож проткнул Бекки сердце, и она сразу же умерла. Генри вспоминает, как он смотрел на маленькую двенадцатилетнюю девочку, лежавшую перед ним на траве, и слезы текли по его щекам.