Роже Дадун - Фрейд

Активная организационная деятельность Фрейда не мешает ему, однако, отдаться своей страсти к путешествиям. В личном письме, адресованном Стефану Цвейгу 7 февраля 1931 года, вспоминая все "жертвы", которых стоило ему собрание "коллекции древностей греческой, римской и египетской культур , он подчеркивает, что "прочел больше трудов по археологии, чем по психологии", и отмечает свою особую страсть к римской культуре: "До войны мне необходимо было провести по крайней мере один раз в год несколько дней или несколько недель в Риме (и один раз - после войны)". Действительно, мы знаем, что в 1902 году вместе с братом Александром он объехал почти всю Италию: Венецию, Орвьето, Рим, Неаполь, Помпеи, Капри и т. д. Летом 1905 года он въехал в Италию с севера с сестрой жены Минной, побывав в Вероне, Милане, Генуе. Вновь Минна сопровождает его в поездках по Италии в 1907 и 1908 годах, однако лишь часть пути, поскольку должна пройти курс лечения в Меране. В 1910 году, после поездки в Париж, и в 1912 году, проведя две недели в Англии, он возвращается в Рим, где его экскурсии и размышления концентрируются на образе Моисея, который давно его интересовал. В 1913 году, вновь вместе с Минной, он проводит в Риме "семнадцать чудесных дней".

В 1904 году стечение обстоятельств приводит его в Афины. Он предполагал поехать в Корфу с братом Александром, когда друг последнего, случайно встреченный в Триесте, уговорил их воспользоваться услугами судна, отправляющегося в Афины. Они легко дали себя уговорить и в полдень 3 сентября оказались в Акрополе - "кульминационный" момент для Фрейда, уже давно и основательно занимающегося греческой культурой. В тот момент его охватило странное ощущение, которое он опишет в 1936 году в письме к Ромену Роллану, опубликованном под названием "Потеря памяти в Акрополе". Когда он созерцал замечательный вид, его ощущение реальности испытывало странные колебания: с одной стороны, он нисколько не сомневался в действительности увиденного, но в то же время никак не мог принять, поверить своему собственному восприятию; оно как бы было подточено подозрением, что происходящее нереально, которое он выразил словами: "Неужели это действительно все существует - то, что мы проходили в школе!" Он будто буквально прочувствовал английское выражение "too good to be true" - это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Источником этого "странного чувства", как объясняет Фрейд, явилось чувство вины перед отцом сына, который "преуспел", который "хорошо устроился" и рад этому - "как будто бы всегда запрещалось превосходить отца". Фрейд заключает: "что мешало нам наслаждаться путешествием, так это чувство особого почитания". Если более широко рассмотреть анализ Фрейда в мифическом плане, то здесь, вероятно, присутствовал элемент ощущения святотатства: вот он пересек преддверие храма, вступил в Акрополь, полный чудесного, обитель Богов - Superos, которых он хотел "тронуть" своим "Толкованием сновидений", - и они принимают его! Но искусство наслаждаться путешествиями у Фрейда так сильно, что чувство святотатства и вины лишь обостряют его восторг, о чем свидетельствуют слова, сказанные Джонсу спустя двадцать лет: "полные ароматов колонны Акрополя - это самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел в жизни!"

Среди других прекрасных вещей - "египетский отдел" Британского музея, в котором он часто и подолгу бывал во время путешествия в Англию в 1908 году, куда отправился с целью повидать Эмануэля, своего сводного брата. Фрейд не удержался и сделал остановку в Ла Ай, чтобы посмотреть картины Рембрандта, художника, которым, наряду с Микеланджело, глубоко восхищался.

В 1909 году по случаю двадцатилетнего юбилея основания университета Кларка в Уорчестере (США) Фрейд был приглашен его президентом Стенли Холлом ("респектабельным пожилым господином... который по нашей просьбе звонил в колокола", как описал его Фрейд Пфистеру) прочитать ряд лекций. Все издержки были оплачены, поскольку, как говорил Фрейд, "Америка должна давать мне деньги, а не требовать их затрат". Ему предоставили 3000 марок, что позволило взять с собой Ференци. Поскольку Юнг также был приглашен, они решили совершить путешествие вместе. В ожидании отьезда в Бремене произошел странный случай: Фрейд упал в обморок после трапезы, когда ему удалось уговорить Юнга отказаться от воздержания и немного выпить.

Трое путешественников прибыли в Нью-Йорк в воскресенье, 27 сентября 1909 года и были встречены американским психоаналитиком Бриллом. Ступив на американскую землю, Фрейд произнес знаменитую фразу, которую с тех пор не устают повторять идеологи психоанализа по обе стороны Атлантики: "Они и не подозревают, какую заразу мы им везем!", имея в виду, что притворно добродетельная Америка, подчиненная лишь власти доллара, будет вскоре заражена пагубными концепциями сексуальности. По убеждению Фрейда, психоанализ, проникнув в США, заразится вирусом янки, пройдет периоды адаптации, успеха, силы и сделается неузнаваемым в глазах многочисленных европейских психоаналитиков.

Фрейд прочитал на немецком языке пять лекций перед аудиторией, внимательно слушавшей, несмотря на то, что многие были разочарованы отсутствием пикантных откровений на сексуальную тему. Он обрисовал ясно и сжато историю происхождения психоанализа, основные результаты по исследованию сновидений, неудачных действий и остроумия, теорию сексуальности и терапевтические методы. Текст лекций был опубликован в 1910 году в Американском психологическом журнале и переведен на французский язык под названием "Пять уроков психоанализа". Среди наиболее характерных отзывов Джонс отмечает высказывание декана университета Торонто: "обычный читатель может подумать, что Фрейд защищает свободные браки, призывает отбросить всякое стеснение и вернуться к первобытному состоянию".

Более обнадеживающей была встреча с известным американским философом Уильямом Джеймсом, который год спустя умер от инфаркта. Он произвел на Фрейда "большое впечатление" и вместо прощания, по свидетельству Джонса, сказал ему: "Будущее психологии зависит от вашей работы". Университет присвоил Фрейду звание "почетного доктора", что глубоко тронуло его, поскольку стало, по его словам, "первым официальным признанием моих усилий". Это было сильное чувство, противоположное, если можно так выразиться, тому "странному чувству", которое он испытал на Акрополе: "Мне казалось, - пишет он в "Моей жизни", - что наяву реализовался удивительный сон. Психоанализ перестал быть бредовой идеей и стал важной частью реальности".

Но он уже давно был таковым, задолго до американского путешествия - для "цюрихцев", которым Фрейд воздает должное в написанной в 1914 году итоговой работе "Вклад в историю психоаналитического движения". В первые годы двадцатого столетия, а особенно мощно с 1906-1907 годов, "цюрихцы, - пишет Фрейд, - сформировали ядро небольшой группы, сражавшейся за признание психоанализа. Они одни смогли достаточно глубоко постичь новое искусство и обогатить его своими работами. Большинство моих сторонников и соратников пришли ко мне через Цюрих". Одним из первых, поддержавших движение, стал Эйген Блейлер, профессор психиатрии Цюрихского университета и директор психиатрической лечебницы Бургольци при университете. Он информирует Фрейда о том, что его работы изучаются и используются на практике в этом знаменитом учреждении, которое стало настоящим питомником, взрастившим многих последователей Фрейда: Юнга, Карла Абрахама, Франца Риклина, Макса Эйтингтона, Германа Нунберга... Когда в Цюрихе в 1908 году образовался "кружок Фрейда", в него вошли также Эдуард Клапаред из Женевы и Людвиг Бинсвангер из Крейцлингена.