Роже Дадун - Фрейд

Используя концепцию биолога Вейсмана, выделявшему сому (организм в целом, который смертей) и зародышевую плазму (бессмертные зародышевые клетки), а также свое мимолетное знакомство с "шопенгауэровской философией", "согласно которой смерть "естественный результат" и к тому же цель жизни, в то время как половой инстинкт является воплощением желания жить", Фрейд приближается к завершению своего "творения". Вместо ставшего уже несущественным противопоставления "голода и любви", то есть между "инстинктами своего Я и половыми инстинктами", он выдвигает новую, более широко проявленную и фундаментальную двойственность: инстинкты жизни против инстинктов смерти.

Чтобы придать больше психологической достоверности этим "инстинктам смерти" и влечению к смерти, Фрейд рассматривает специфические проявления психической деятельности - садизм с его стремлением обладать и затем разрушить предмет любви под воздействием удивительного слияния либидо и влечения к смерти, и особенно мазохизм, который Фрейд отныне квалифицирует как "первичный" ("положение, - замечает он, - которое, как я некогда полагал, я буду оспаривать"). Здесь мы наблюдаем, как деструктивное начало действует в первую очередь против своего Я, словно влечение к смерти хочет утвердиться внутри и немедленно, предвосхищая проявление либидо, воздействующего на субъект. И чтобы рассеять последние сомнения, Фрейд обращается к основному для него аргументу - принципу инертности. "Одной из главных причин, заставляющих нас поверить в существование инстинктов смерти", - пишет он, является "убеждение", что в психической жизни "доминирует тенденция к понижению уровня, к инвариантности, к ликвидации внутреннего напряжения, вызванного возбуждениями".

Перед тем, как подтвердить свое "убеждение", Фрейд пишет о "потоке новых количеств возбуждений", о "выравнивании химических напряжений". В своей аргументации, помимо использования физических терминов "понижение" и "инвариантность", он проводит параллель между "психической жизнью" и нервной деятельностью в целом, оперирует чаще, чем когда-либо, понятиями "нейрон" и "количество", как будто ему хочется максимально аккумулировать научность, прежде чем осуществить необычный отрыв от нее, прокладывая волнующий путь к мифу, который он подготавливает несколькими тактическими обращениями к высказываниям "поэтов". Едва написав слово "возбуждение", он вводит одним движением руки, вернее, движением разума и мысли, понятие принципа нирваны - термин, как это прекрасно знает Фрейд, пришедший из буддийской религии, имеющий мистическую окраску и к тому же окутанный аурой шопенгауэровской философии. Видимо, Фрейду - писателю и рационально-мистическому мыслителю - понадобилось понятие, способное оторвать влечение к смерти от слишком крепких связей с органической тканью, клетками, сменой количеств возбуждений и придать ему всю имеющуюся антропологическую широту, к которой он так стремился. Важно отметить, что Фрейд использует выражение "принцип нирваны" для определения влечения к смерти, о чем он ясно пишет в работе "Экономическая проблема мазохизма" в 1924 году: "Принцип нирваны определяет тенденцию влечения к смерти".

Упоминание нирваны дает толчок к иллюстрации на широко используемой мифической основе того, как инстинкт (в данном случае половой) может возникнуть из "потребности восстановить предшествующее состояние", что позволяет придать этому принципу максимальную силу. Фрейд рассматривает модель первичной бисексуальности, подобно тому, как Платой характеризует ее в своем "Пире" в форме мифа об Авдрогине: Зевс разделил Андрогина на две половины, и они, рожденные делением и преследуемые ностальгией по утраченному единению, не успокоились, пока не соединились - в любви. Словно для того, чтобы поддержать миф Платона, Фрейд в длинном пассаже обращается к "Упанишадам" и описывает, как Атман "разделил свое я на две части: так возникли супруг и супруга". Желание вернуть утраченное единство является главной характеристикой сексуальности, которая (если пользоваться расширенным толкованием Фрейда) полностью заслуживает наименования Эрос. Ее ключевая функция - соединение, связывание, она должна "объединять органические части, формируя из них все более крупные системы". В длинной заключительной части Фрейд вновь обращается к проблеме терминологии и повторяет установленное им великое противостояние: Эрос "действует с самого начала... и являет собой противоположность инстинкту смерти".

Если верить Джону, в разговоре Фрейд "порой использовал греческое слово Танатос, означающее смерть" - термин, который, кажется, впервые употребил Штекель и который получил (благодаря главным образом Федерну) право на использование в психоаналитической литературе. Термин "destmdo" ("разрушение"), предложенный итальянским психоаналитиком Эдоардо Вейссом, поскольку был созвучен и одновременно противоположен "либидо", не прижился. С одной стороны, он подчеркивал лишь разрушительную сторону влечения к смерти, а с другой, недостаточно глубоко соответствовал мифическому понятию Танатос, чего требовало расширенное понимание сексуальности как Эроса.

Эрос и Танатос, пара противоположностей, подвергнутых Фрейдом самому фантастическому слиянию, связанных не на жизнь, а на смерть, образуют действительно наиболее впечатляющую фигуру его творения. Необходим был именно такой способ изображения, чтобы заставить нас воспринять идею, что "принцип удовольствия находится на службе инстинктов смерти", и поскольку "инстинкты смерти действуют в тишине, выполняют подспудную, незаметную работу", - заставить нас услышать эти таинственные и интимные звуки работы смерти.

Очень странно, однако, что, слушая звуки смерти, подспудного и безмолвного влечения, названного Танатос, Фрейд слышит одновременно и звук масс, толпы, которую он выводит на сцену в работе "Коллективная психология и анализ Я", вышедшей в 1921 году, но написанной в том же ключе, что и "По ту сторону...". Можно ли сказать, что безумие войны донесло до него во время его венского возвращения домой, а вернее, отступления, тяжелые звуки масс и смерти, смешавшиеся друг с другом, - масс, осужденных на веселую и шумную смерть, и смерти, на этот раз не подспудной и не безмолвной, а действующей среди толпы?

Быть может, эта связь объясняет (по крайней мере частично) ту аналогию, которую проводит Фрейд в своем анализе между массой в ее современном историческом состоянии и первобытной Ордой - первым архаическим, зачаточным проявлением массы, подчиненной жестокой и смертоносной власти (он изгоняет, он убивает) первого Отца-Деспота. Но Фрейд устанавливает эту параллель лишь после продолжительного изучения (как и в случае влечения к смерти) принципа инерции, внушения и гипноза, вернувшись к методам, изложенным в ранних работах. Именно внушение, вернее внушаемость, составляет главную характеристику толпы, как она описана французским философом и социологом Густавом Ле Боком в его знаменитой работе "Психология толп", опубликованной в 1895 году и выдержавшей с тех пор многочисленные переиздания. Портрет "человека в толпе", созданный Ле Боном, несет многие психологические элементы, выявленные психоанализом. Это обстоятельство подчеркивает Фрейд, цитируя текст Ле Бона, где проводится аналогия между состоянием толпы и состоянием гипноза: "Исчезновение сознательной личности, преобладание личности бессознательной, ориентация на внушение и восприятие одних и тех же чувств и идей, стремление немедленно воплотить в действие внушенные идеи - таковы основные черты человека в толпе. Он больше не является самим собой, а превращается в автомат, воля которого больше не способна руководить им".