Роберта Голинкофф - Знать или уметь?

Наконец, рынок заполонили так называемые развивающие игрушки: производители отреагировали на спрос, создав индустрию совмещения игры и обучения (Алисса Кварт в статье «Экстремальные родители» (The Atlantic, 2006) [43] Quart, A. (август 2006). Extreme parenting. Atlantic Monthly, 298(1). См. здесь: web.fmk.edu.rs/files/blogs/2009-10/I/Engleski/Extreme_Parenting.pdf . назвала ее термином edutainment [44] Edutainment — сочетание слов education («образование») и entertainment («развлечение»). ). Сегодня к ним относятся не только карточки, но и игры, мобильные телефоны и — да! — ночники в виде черепах. И это многомиллиардный бизнес. Только в 2009 году продажи так называемых развивающих игрушек превзошли продажи традиционных! [45] Little & King Co. (2010). The transformational toy manufacturing industry. См. здесь: www.littleandking.com/white_papers/toy_manufacturing_industry_today.pdf .

Кроме игрушек есть бесчисленные «развивающие приложения» и средства массовой информации, которые обучают дошкольников счету и буквам, пока те едут в машине, метро и автобусах, чтобы они были совершенно готовы к сдаче пресловутых тестов. Самые маленькие дети «приклеены» к интернету в смартфонах, планшетах или компьютерах как минимум четыре часа в день (что эквивалентно работе на полставки), а ученики от восьми лет и старше сидят перед экранами все восемь часов в день [46] Rideout, V.J., Foehr, U.G., & Roberts, D.F. (2010). Generation M2: Media in the lives of 8- to 18-year-olds. Menlo Park, CA: Kaiser Family Foundation. . Теперь у нас есть круглосуточное развивающее телевидение на каналах вроде Sprout, приспособленное к потребностям самых юных зрителей.

Проще говоря, рынок поспешил восполнить пустоту, непреднамеренно созданную образовательной системой. Если начать натаскивать детей рано и часто, как утверждается, мы лучше подготовим их к успеху в школе и за ее пределами. Правда, в таких телепрограммах, как «Улица Сезам», «Подсказки Бульки» и «Наш сосед мистер Роджерс», есть несколько ярких примеров обратного. Но большая часть появившегося в последнее время материала не соответствует новейшим данным науки о том, как дети учатся на самом деле. Напротив, рынок ринулся удовлетворять родительскую потребность лучше готовить даже младших детей к успешной сдаче этих самых тестов. Если мерилом успеха считать проверки, сосредоточенные на получении узко определенных результатов, то наши отпрыски, запомнившие необходимые сведения, автоматически становятся «успешными». Можно утверждать, что определение успеха диктует образовательная индустрия, а в дискуссии, как лучше подготовить детей к реальным достижениям в школе и за ее пределами, наука об обучении в значительной степени остается в тени.

Но ученые-педагоги не сдались. В 2004 году Национальный научный фонд запустил проект под названием «Наука об учебных центрах» — финансирование прикладных исследований, способных перенести теорию из лаборатории в школы и квартиры. Целая армия ученых собирала данные о самых эффективных способах обучения: как мозг обрабатывает написанное слово, как используются в математике пространственные навыки, например чтение карт, а также как неумение контролировать свое импульсивное поведение может помешать получению знаний. Тем, кто наблюдает, как дети учатся в высокотехнологичных мирах с аватарами и в низкотехнологичных средах вроде парков, есть чем поделиться с образовательной индустрией. И, что наиболее важно для экономики и будущей жизни юного поколения, выводы наших трудов полностью соответствуют потребностям делового сообщества. Но современное образование, предлагаемое выросшим на этом бизнесе, как никогда далеко от желаемого. По текущим сценариям многие учителя, несмотря на заинтересованность, вынуждены «пройти материал до страницы 3 ко вторнику и до страницы 6 к среде».

Ирония тяги к тестам, стимулируемой образовательной индустрией, состоит в том, что мы не растим свое будущее, а рубим его под корень. Один из ярчайших (и прискорбных) примеров — проблема нашей знакомой, молодого волонтера из организации Teach for America. Она попала в школьную систему Филадельфии. Девушка предложила нам вместе с ней «опечалиться» тем, что ее попросили объяснить на уроке тему «Имя прилагательное». «А в чем проблема с прилагательными? — сказали мы. — Можно же отлично провести время с “красными грузовиками” или “счастливыми учениками”. Знают ли они существительные?» «Нет, — ответила она, — но сегодня четверг, по программе — день прилагательных».

Авторы статьи в Time были правы, когда предположили, что в современной школе Рип ван Винкль [47] «Рип ван Винкль» (1819) — новелла американского писателя Вашингтона Ирвинга. Рип ван Винкль, житель деревушки близ Нью-Йорка, проспал 20 лет в Каатскильских горах и спустился оттуда, когда все знакомые умерли. Он стал символом человека, безнадежно отставшего от времени, даром пропустившего жизнь. будет чувствовать себя как дома. Наши учебные заведения мало изменились за последние 100 лет, несмотря на серьезные попытки реформировать их [48] Calman, L.J., & Tarr-Whelan, L. (2014). Early childhood education for all. Cambridge, MA: MIT Press. .

Итак, что же позволит шире взглянуть на успех? Что даст детям возможность быть счастливыми, здоровыми, думающими, заботливыми и общительными — теми, кто любит учиться сегодня и движется к тому, чтобы завтра стать творческими, компетентными, ответственными и умеющими сотрудничать гражданами? И как это сделать, учитывая, что мы оказались в ловушке мышления, сформированного реформой образования и обучающей индустрией? Консультант по менеджменту Элизабет Эдерсхайм, протеже Питера Друкера (его считают отцом современного менеджмента), однажды сказала нам, что для этого нужно провести эксперимент зеленого поля (когда вы начинаете с чистого зеленого поля — лужайки — и спрашиваете, что можно построить сегодня, если не будет ограничений) [49] Edersheim, E.H. (2006). The definitive Drucker: Challenges for tomorrow’s executives. New York, NY: McGraw-Hill. . Советы Друкера играли важную роль в продвижении бизнес-моделей на глобальную арену.

Возможно, то же самое мы можем сделать с образованием. Фактически некоторые страны уже двинулись в этом направлении. Давайте посмотрим, как к этому подошли они и как можно это сделать лучше.

Джим Хекман, лауреат Нобелевской премии и профессор экономики Чикагского университета, выразился недвусмысленно: «Программа NCLB стала совершенной патологией» [50] Heckman, J. (июнь 2015). Программная речь. R. Winthrop (Chair), Soft skills for workforce success: From research to action. Симпозиум в Брукингском институте, Вашингтон. См. здесь: www.brookings.edu/~/media/events/2015/06/17-soft-skills-workforce-success/0617_transcript_soft-skills.pdf , с. 67. . Он выступал на Всемирном саммите по образованию в Брукингском институте перед аудиторией, интересовавшейся потребностями международного рынка труда. Стивен Тернипсид из 21 stCentury Partnership [51] Partnership for 21 st Century (официальное название) — национальная организация, цель которой — подготовить школьников к жизни в XXI веке. Стивен Тернипсид занимает пост ее председателя. объяснил, почему у нас «серьезные неприятности». В 2015 году на планете жили 7,2 миллиарда человек, 40 % из них имели доступ к интернету на 25 миллиардах устройств, и все общались, генерируя высочайшую производительность. К 2020 году население планеты составит 11,5 миллиарда, и свыше 50 % будут подключены к более чем 50 миллиардам устройств. Темпы технологических изменений в Африке такие же, как и в США. Во всем мире роботы станут подсказывать людям, что делать. Только творческие личности, умеющие сотрудничать, смогут выйти за рамки возможностей хорошо спроектированного робота. Тернипсид сказал, что современная система подготовки персонала в принципе не предназначена воспитывать в человеке способность учиться и добиваться успеха в современном мире с помощью единого свода знаний.