Сюзанна О'Салливан - Всё в твоей голове

Ивонна пробыла в нашем отделении еще неделю. Каждый день мне надлежало заглядывать к ней и сообщать результаты анализов. С ней я проводила больше времени, чем с остальными пациентами, потому что Ивонна меня заинтересовала; хотя интерес этот был весьма специфичен. За неделю ее история обросла новыми деталями.

Ивонна очень тепло отзывалась о родных и о своей жизни в целом, но я по случайным намекам и интонациям поняла, что ей приходилось нелегко. Она выросла в Ирландии, в сельской местности. Детство с любящими родителями можно было назвать счастливым. В двадцать лет она, как водится в тех краях, вышла замуж за человека, на десять лет ее старше. Сейчас, когда ей сорок, а Джеральду пятьдесят, разница вроде бы незначительна; тогда она казалась огромной. Через десять месяцев после свадьбы Ивонна родила первого ребенка. К тридцати годам детей было уже шестеро.

Большую часть жизни она занималась хозяйством. Муж работал, жена воспитывала детей и следила за домом. Роли в семье были четко распределены.

– У нас сложилась отличная команда.

Затем старшие дети покинули отчий дом, а младшие практически весь день проводили в школе, и у Ивонны появилось свободное время. Последовав совету старшей дочери, она устроилась на работу в местный супермаркет. Огромный шаг!.. В молодости, до свадьбы, ей уже доводилось работать: после школы она устроилась секретарем в местный колледж. Ей повезло, эта была самая престижная должность, на которую могла претендовать девушка без образования.

– Мне нравилось это чувство – что я часть коллектива, – со счастливой улыбкой рассказывала Ивонна. – Вообще-то я была там на побегушках. Но гордилась самим фактом, что работаю в солидном учебном заведении.

Ивонна встретила Джеральда на одной из вечеринок, куда изредка заглядывала с подругами. Через год они поженились, и Ивонна сразу же бросила работу.

– Так у нас было принято. Да и Джеральд считал, что мне лучше проводить время с семьей, чем тратить его на чужих людей.

Почти сразу они переехали из Корка в Дублин. Джеральд был младшим ребенком и вряд ли унаследовал бы семейную ферму или дом.

– У него хорошо получалось с хозяйством. Но младшим не на что рассчитывать, поэтому нам пришлось уехать.

– Вы не хотели?

– Пришлось. Джеральд выучился на электрика, у него теперь свой бизнес. Мы устроились лучше, чем если бы остались в Корке.

– То есть Дублин стал для вас вторым домом?

– Наверное.

Когда Ивонна решила устроиться на работу, Джеральду эта идея не понравилась. Он переживал, что тогда ей не хватит времени на семью. Ивонна заверила, что станет работать лишь в дневные смены, пока дети на занятиях. К их возвращению она будет уже дома – никто и не заметит ее отсутствия.

Работа была простой и даже скучной, но при всех своих недостатках Ивонне нравилась. Она давала возможность заработать собственные деньги и провести несколько часов в «большом» мире. Ивонна, тихая и замкнутая, плохо ладила с незнакомыми людьми, однако постепенно сдружилась и с коллегами, и с некоторыми постоянными клиентами. По домашнему хозяйству, впрочем, она тоже успевала, и для семьи все осталось по-прежнему. Изредка Джеральд, конечно, ворчал, но придраться было не к чему. В целом у Ивонны все шло хорошо – до несчастного случая.

По вечерам к ней в больницу заглядывали дети – как правило, старшие, которые жили отдельно. Младшие приходили всего пару раз, в сопровождении кого-то из взрослых.

– Я здесь всего неделю, – говорила Ивонна. – Это же так мало. Они вовсе обо мне не забыли.

– А Джеральд сегодня был? – спрашивала иногда я. С того первого дня я ни разу его не видела.

– Он слишком занят, – качала головой Ивонна. – Он построил свой бизнес с нуля и другим работникам не доверяет.

Однажды я видела, как девушка – скорее всего, старшая дочь – читает Ивонне газету. Я как раз делала записи в медкарте и невольно за ними подсматривала. Это было очень трогательное зрелище: девушка подливала матери чай, поправляла регулятор громкости радио и кнопку вызова медсестры, чтобы до них было легче дотянуться… Потом, нежно поцеловав мать в щеку, она встала. Ивонна нехотя ее отпустила.

Какое-то время после ухода дочери она неподвижно сидела, глядя перед собой. Я опустила голову к записям, как вдруг краем глаза уловила движение. Ивонна повернулась вправо, где на краю стола лежала пачка салфеток, и подцепив бумажный уголок, вытащила одну – ловко, безошибочно, словно точно знала, где та находится. Я с трудом сдержала смех, хотелось поскорее рассказать друзьям о неожиданной прозорливости слепой женщины. Однако услышав сдавленные всхлипы, передумала.

К концу недели Ивонна узнавала меня по походке и всегда радостно приветствовала, как только я заходила в палату. Я заметила, как постепенно менялось ее поведение. Сперва во время наших разговоров она смотрела поверх моего плеча, будто искала, откуда слышится голос. Однако со временем она все чаще стала заглядывать мне в глаза, и это нельзя было объяснить случайностью – движение зрачков казалось осознанным.

Перед выпиской к ней снова зашел врач-консультант в сопровождении нашей группы. В палате опять сидел Джеральд.

Врач сообщил, что ни один из тестов не выявил отклонений, и Джеральд недовольно дернул головой, бормоча под нос:

– Кто бы сомневался…

А затем, уже громче, спросил:

– Может, есть еще какие-то анализы?

Оставалось разве что сканирование мозга. На него была слишком длинная очередь, а случай Ивонны не сочли экстренным и отправили ее в конец списка. Врач предложил ей поехать домой: сканирование можно сделать и без госпитализации. Это значило, что ждать придется дольше, зато все это время Ивонна проведет с семьей.

– Дома от меня теперь никакого толку. Я лучше останусь здесь, – тихо проговорила женщина.

Ивонна постоянно твердила детям, как ужасно по ним скучает. Да, изредка больница может стать надежным убежищем для пациента – если тот живет один или дома какие-то сложности с близкими. Ивонна, как я считала, не из таких. Поэтому я очень удивилась ее решению.

Ивонна провела в больнице еще семь дней, дожидаясь окончательных результатов обследования. В день выписки за ней снова приехал муж.

– Зрительный нерв не поврежден, мозговая активность в норме, никаких отклонений в работе ЦНС мы не выявили. Единственный возможный вариант – слепота носит функциональный характер, это реакция на стресс.

– Какой еще стресс, у моей жены в жизни не было никакого стресса, глупости не говорите! – отрезал Джеральд.

В ответ врач все-таки рекомендовал (весьма настойчиво) обратиться к психотерапевту: «Если вы, конечно, хотите, чтобы супруге стало легче». Ивонна безучастно глядела вдаль. Разговор с мужем закончился неохотным согласием. «Лишь затем, чтобы доказать вашу ошибку», – не удержался тот в итоге от шпильки.