Сара Хепола - Трезвый дневник. Что стало с той, которая выпивала по 1000 бутылок в год

Это был мой хороший шанс снова начать заниматься сексом, но я его упустила. Возможно, я должна была расстроиться из-за этого, но этого не случилось. Я просто решила, что эта ситуация пополнит копилку моего жизненного опыта. Все было в порядке. Я больше никогда его не видела, потому что мне было сложно представить себе кого-то хуже этого парня. На самом деле я была благодарна ему за преподанный мне урок, и я усвоила, что хороший секс не является непременным атрибутом ни трезвой жизни, ни пьянства. То, насколько хорош секс, зависит от человека, с которым вы рядом, и, что самое важное, от того, кем вы становитесь, когда находитесь с ним.

Я начала встречаться с музыкантом. Он слишком часто был в разъездах, и у нас, скорее всего, ничего бы не получилось, но мне хотелось попробовать. Когда мы были вместе, у меня на сердце было легко. Когда он смотрел на меня, у меня кружилась голова так, словно я выпила три бутылки пива.

« У тебя сейчас пьяный и мечтательный взгляд », – сказал он мне, и я чувствовала это. Какое блаженство. До того как перестать пить, я не понимала смысл выражения «колени подкашиваются». Мне казалось, что это старомодное клише, которое любят использовать женщины вроде моей матери. Однажды, когда он приближался ко мне, я почувствовала, как мои ноги превращаются в спагетти, и подумала: « Господи, это действительно происходит ».

Я плохо помню наш первый секс. Весь день запечатлелся в моей памяти в виде белого света и танца трех теней в окне. Сначала он поцеловал меня на диване, затем на лестнице, а затем я повела его в свою спальню. После этого время остановилось.

В последующие годы у меня было много такого секса. Секса, который казался приятным и правильным. Я заметила, что, находясь с человеком, с которым мне комфортно, могу ходить по комнате, не закутавшись в одеяло. Разрешаю смотреть на себя. Также поняла, что, когда перестаю так сильно переживать по поводу своей внешности, то могу сильнее отдаться чувствам.

Я всегда думала, что хороший секс на трезвую голову будет четким и цветным, но на самом деле он словно был освещен солнечным светом в четыре утра. Удовольствие выключает видеомагнитофон в голове. Выброс серотонина и дофамина приводит к ощущению жаркого экстаза.

Несколько десятилетий я пила, чтобы добиться забытья. Почему я не догадывалась, что забытье может наступить и без алкоголя?

Однажды днем ко мне пришла Дженнифер и принесла видеокассету, подписанную ее мелким аккуратным почерком: 23 августа 1988 года.

– Поверить не могу, что ты до сих пор ее хранишь, – сказала я.

Она улыбнулась.

– Теперь она твоя.

Я знала, что на той кассете. На ней была история, которая мне не нравилась. Она во многом объясняла мои проблемы с алкоголем, мужчинами и сексом. Я сделала эту запись за два дня до своего 14-го дня рождения, сидя в спальне Дженнифер. Делилась подробностями, которые преследовали меня десятилетиями.

– Она, может, уже не работает, – сказала я, пока Дженнифер вставляла кассету в древний видеомагнитофон, который когда-то был для нас таким привычным, а сейчас казался не менее странным, чем счеты. Она нажала на кнопку перемотки, и запись с огромной скоростью устремилась назад, словно неустойчивый самолет, готовящийся к взлету.

Затем нажала кнопку «воспроизвести», после чего послышалось жужжание и хлопок. А затем я услышала свой голос, записанный более четверти века назад.

«Привет, я в доме Дженнифер. Сейчас двадцатые числа августа». По голосу и не скажешь, что мне должно было через два дня исполниться 14. Это скорее голос 17-летней. «Мне особо нечего рассказать. Дождаться не могу своего дня рождения. Мне подарят свитер».

На записи слышно, что Дженнифер говорит что-то на заднем плане, но мне сложно понять, что именно. Похоже, она говорит: « Расскажи нашим друзьям о своем лете ».

«Это было лучшее лето в моей жизни, – начинаю я. – Я ездила к своей двоюродной сестре в Мичиган и встретила там парня по имени Брэд. Он чудесный, чудесный человек» .

Брэд был очаровательным любителем травки с взъерошенными светлыми волосами и несколько замедленной реакцией. Ему было 18 лет. В тот вечер, когда я его встретила, он сказал: « Значит, ты старшая двоюродная сестра Кимберли », после чего я рассмеялась и поправила его: « Младшая ». В течение нескольких следующих недель, когда я встречала его, он в шутку открывал рот в изумлении и говорил: « Быть не может, что тебе тринадцать ».

Я улыбалась и краснела. Да, действительно 13 лет. Однажды он поцеловал меня в комнате Кимберли, и я не могла в это поверить: он выбрал меня. Это и обещали романтические фильмы.

Однако моя последняя ночь в городе не была такой романтической. Мы пошли на вечеринку, немного выпили, и все пошло далеко не так гладко.

Я бесчисленное количество раз думала об истории, которую сейчас расскажу. Размышляла о ее значении, переписывала детали, старалась стереть ее из памяти. Это был первый раз, когда я села и выслушала ее из собственных уст:

Мы были в той пустой квартире. Там не было почти никакой мебели, кроме стульев, кресла-мешка и складных табуреток. Мы зашли в спальню. Я забыла закрыть дверь. Я думала, что мы просто поговорим, но первое, что он сделал, когда мы зашли в комнату, это стянул с меня футболку. Он сел на пол, чтобы снять обувь, и заметил, что дверь открыта. Я решила, что он уйдет. И я такая: «Боже, что я наделала?! Неужели у меня ноги воняют?» [Дженнифер смеется.]

Он закрыл дверь, и я сказала: «Ой, извини», а он ответил: «Ничего страшного». Он снял ботинки. Я не знаю, как я оказалась без брюк. Я так и не поняла. Затем я очутилась на полу. Сначала он снял трусы с меня, а затем с себя. Он лег сверху и пытался заняться этим, но мне было так больно. Это похоже на шар для боулинга, застрявший в ноздре. Это первое сравнение, пришедшее мне в голову.

Мне было очень, очень больно. Я начала очень глубоко дышать. Когда я начала издавать звуки, он сказал мне быть тише. Ну, он этого не говорил, просто сказал: «Тс-с-с». А я не могла быть тише, потому что в той ситуации нельзя было сказать: «О да, это приятно, очень приятно». Он такой: «Тс-с-с, не шуми», а я: «Больно», а он: «Знаю, извини», а я такая: «Ты не знаешь и никогда не узнаешь».

Но его член был недостаточно твердым. Я не знаю, считать это оскорблением в свой адрес или в его. Я не поняла, импотент он или нет, но член стоял плохо, поэтому он слез с меня, а я начала гладить его член рукой, и, как мне кажется, ему это понравилось. Он попытался снова, но я не могла. Не физически не могла, просто, во-первых, это было больно, а, во-вторых, у него не было защиты, а я не хотела забеременеть или заразиться ВИЧ. Я, конечно, уверена, что у него нет ВИЧ, но просто я не хотела лишаться девственности так рано.