Мирзакарим Норбеков - 20 ошибок, которые разрушают нашу жизнь, и как их избежать

45 минут спустя Цзинь наконец-то, не сдерживая вздоха, закрывает ноутбук. Я уже лежу на кровати лицом вверх, с полузакрытыми глазами.

– Не получилось, – говорит он. Я выразительно указываю глазами на дверь. Он не понимает намек.

– Интересно, может быть, это… роутер? – спрашивает он.

– Роутер? – переспрашиваю я, слегка сомневаясь, что смогу отличить роутер от вафельницы. Он вскакивает, переворачивает квартиру вверх дном и в конце концов находит такую маленькую черную коробочку с антенной в нижнем углу одежного шкафа. В мгновение ока он падает на четвереньки, выставив зад из шкафа, выдергивает шнуры из роутера и меняет их местами. Теперь я пытаюсь придумать, как мне найти в Шанхае того, кто сможет починить роутер, совершенно испорченный человеком, который понятия не имеет, что это за штука.

Цзинь перебирает как будто все варианты подключения шнуров к роутеру, а потом все-таки пожимает плечами почти без какого-либо огорчения.

– Дело не в шнурах, – улыбается он, глядя на меня. Прошел уже час с тех пор, как, направляясь к двери, он заметил, что у меня не получается выйти в Интернет.

– Ну ладно, – говорю я таким тоном, который означает: «Мне бы очень хотелось, чтобы ты сейчас ушел, и я мог отдохнуть от этого 24-часового перелета, который я только что совершил». Но происходит некая языковая нестыковка, и Цзинь, кажется, воспринимает мои слова как просьбу основательнее вникнуть в эту проблему.

– Мой друг… он устанавливает роутеры! – радостно восклицает он. – Я могу позвонить ему!

И вот вскоре Цзинь говорит со своим другом по телефону (в Шанхае уже полночь, и я даже не хочу думать о том, сколько пробило в моем родном часовом поясе). Теперь он разобрал роутер и переключает проводки внутри. Я не верю своим глазам. Мне приходит в голову, что мне бы ни за что не хватило духу зайти так далеко в обращении с устройством, даже названия которого я не знаю.

Мне также приходит в голову, что у Цзиня совершенно иное отношение к изучению вещей, о которых он пока ничего не знает. Может быть , это как-то связано с тем, что, еще не достигнув сорокалетнего возраста, Цзинь был мультимиллионером. Вдруг он поднимается.

– Что случилось? – спрашиваю я. Где-то глубоко в душе я опасаюсь, что он сейчас выйдет на улицу и начнет перестраивать вышку сотовой связи перед нашим зданием.

– Готово! – говорит он с улыбкой и указывает на мой компьютер. Сигнал Wi-Fi сильный и четкий. Теперь я действительно прихожу в волнение, потому что официально я уже онлайн, и я не могу просто лечь спать и сказать своим друзьям завтра после обеда, что не отвечал на письма, потому что не мог выйти в Интернет.

И еще кое-что меня беспокоит.

Цзинь уже у двери квартиры, он готов ступить за порог. Но, будучи образцовым джентльменом, он поворачивается и спрашивает: «Я могу помочь чем-нибудь еще?»

– Ага, – ворчу я.

– Чем же? – спрашивает он.

– Вернись-ка сюда. Покажи мне, ради бога, что ты сейчас сделал, чтобы починить этот роутер.

Потому что в следующий раз для вас может быть очень важно знать, как починить роутер, и, если вы не нау́читесь этому ради себя самого, научи́тесь ради других людей. Все без исключения новое, что вы узнаете, потенциально может помочь кому-то еще. Может быть, однажды вы застрянете в глуши, в занесенной снегом хижине, и у кого-то, кто попал под лавину, будут переломаны все кости, и вам нужно будет каким-то образом передать послание тому, кто сможет отправить туда вертолет, чтобы эвакуировать этого человека и спасти ему жизнь.

Ладно, это, пожалуй, чересчур экстремально, но вы поняли, о чем я. Когда вами движут одни лишь эгоистические мотивы (когда единственный человек, которому пригодится то новое, что вы выучили, – это вы сами), тогда да, это естественно, что вы чувствуете некоторое сопротивление.

Но если вы просто будете помнить, что, чему бы вы ни научились, это может на самом деле пригодиться в ситуации, когда кто-то действительно нуждается в помощи, то все ваше отношение к изучению нового изменится.

Как я говорил ранее, я прожил с моим Ламой более 25 лет. Мы знали друг друга так хорошо, что наше общение в основном сводилось к бурчанию и кивкам, как это бывает у пожилых пар, проведших вместе много десятилетий. Он был из старого Тибета и, перед тем как покинуть родину, никогда даже не видел машину, не говоря уже обо всей той технике, которой наполнен дом современного американца.

Когда у нас ломался отопительный котел, или кому-то надо было чинить нашу машину, он всегда заставлял меня идти и сидеть рядом с ремонтниками, наблюдая за всем, что они делают, настолько внимательно, чтобы в следующий раз я смог сделать это сам. На мое возражение, что в Америке ремонтникам не нравится, когда клиенты стоят над душой и задают вопросы, он просто ответил: «Чепуха. Людям, которые действительно хорошо что-либо умеют, – толковать древнюю тибетскую философию, или чистить карбюратор, или исполнять классические пьесы на пианино – почти всегда нравится, когда вежливый, любознательный человек задает им вопросы по делу. Но большинство людей слишком невосприимчивы или ленивы, чтобы просто сидеть, наблюдать за процессом и учиться делать это самим».

Так что да, за срок, равный половине моей жизни, я узнал многое из тибетской философии от своего ламы, который был настоящим мастером. Но к тому времени, как я закончил с философией, я также мог разобрать автомобильный двигатель на обочине шоссе, и полностью построить дом, и своими руками изготовить запчасть к машине, и приготовить экзотическое тибетское блюдо.

И штука была не в том, что я научился делать уйму таких вещей, которые большинство американцев делать совершенно не умеют, а в том, что я понял, что, если кто-то другой смог что-то сделать, то и я могу этому научиться, если просто попробую – сяду и действительно постараюсь .

И последнее. Научиться готовить тибетские пельмени или выставлять зажигание на автомобильном двигателе – это одно. Все это физическая работа, и вы можете засесть и – с таким же задором и упорством, как у Цзиня, – научиться выполнять ее, просто наблюдая за кем-то другим и время от времени задавая вопросы. Тогда, возможно, однажды вы будете стоять на обочине, спасая кому-то жизнь, потому что вы знаете, как завести машину, когда она не заводится.

Однако, если вы действительно хотите помогать другим людям, лучшее, что можно сделать, – это научиться по-новому смотреть на то, как вы вообще делаете что-либо и как думаете о чем-либо . Если вы научитесь быть открытыми с людьми, которые делятся с вами своими знаниями, жизнь будет приносить вам гораздо больше радости, а ваши начинания станут более продуктивными и успешными.