Леонид Гримак - Тайны гипноза. Современный взгляд

Во всяком случае, текст докладов настолько изобилует живописными подробностями специфического действия магнетизма (да и самого гипнотизера) на женскую чувствительность, что ради познавательного интереса его стоит представить полнее.

«Магнетизируют неизменно мужчины женщин; разумеется, — гласит текст, — завязывающиеся при этом отношения — всего лишь отношения между врачом и пациенткой, но этот врач — мужчина; как бы тяжела ни была болезнь, она не лишает нас нашего пола и не освобождает нас полностью из-под власти другого пола; болезнь может ослабить воздействие такого рода, но она не способна совершенно его уничтожить…» И далее: «…Они (женщины — Л. Г.) достаточно привлекательны, чтобы воздействовать на врача, и в то же время достаточно здоровы, чтобы врач мог воздействовать на них, следовательно, это опасно и для тех, и для других. Длительное пребывание наедине, неизбежность прикосновений, токи взаимных симпатий, робкие взгляды — все это естественные и общеизвестные пути и средства, которые испокон веку способствовали передаче чувств и сердечных склонностей. Во время сеанса магнетизер обыкновенно сжимает коленями колени пациентки; следовательно, колени и другие участки нижней половины тела входят в соприкосновение. Его рука лежит на подреберье, а иногда опускается ниже… Нет ничего удивительного, что чувства воспламеняются… Между тем криз продолжает развиваться, взгляд больной замутняется, недвусмысленно свидетельствуя о полном смятении чувств. Сама пациентка может и не осознавать этого смятения, но оно совершенно очевидно для внимательного взгляда медика. Вслед за появлением этого признака веки больной покрываются испариной, дыхание становится коротким и прерывистым, грудь вздымается и опускается, начинаются конвульсии и резкие стремительные движения конечностей или всего тела. У чувствительных женщин последняя стадия, исход самого сладостного из ощущений, часто заканчивается конвульсиями. Это состояние сменяется вялостью, подавленностью, когда чувства как бы погружены в сон. Это необходимый отдых после сильного возбуждения. Поскольку подобные чувства — благодатная почва для увлечений и душевного тяготения, понятно, почему магнетизер внушает столь сильную привязанность; эта привязанность заметнее и ярче проявляется у пациенток, чем у пациентов: ведь практикой магнетизма занимаются исключительно мужчины. Разумеется, многим пациенткам не довелось пережить описанные аффекты, а некоторые, испытав их, не поняли их природы: чем добродетельнее женщина, тем меньше вероятности, что подобная догадка в ней зародится. Говорят, что немало женщин, заподозрив истину, прекратили магнетическое лечение; тех же, кто о ней не догадывается, следует от этого оградить» [29] Шерток Л., Соссюр Р. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. — М., 1991. — С. 46–47. .

Сущность доклада отражала странную логику: явно усматриваемый лечебный эффект метода игнорировался полностью, а на первый план выдвигалось надуманное и не очень серьезное положение о посягательстве магнетизма на нравственные устои общества. Вывод доклада буквально так и гласил: «Магнетическое лечение, безусловно, опасно для нравов». Подобное моральное осуждение не могло не отнести саму научную проблему в разряд недостойных, не отбить у многих исследователей желание заниматься ее изучением. Отвергнув в свое время громоотвод Франклина и противооспенную вакцину Дженнера, назвав паровое судно Фультона утопией, Парижская академия и в данном случае не захотела признать факты большого научного значения.

В последующие десятилетия в академии рассматривались то одобрительные, то неодобрительные доклады о магнетизме, бурные дискуссии следовали одна за другой до тех пор, пока в 1840 г. ученые корпорации не вынесли нового заключения о том, что животного магнетизма не существует, и постановили больше этой проблемой не заниматься.

Вскоре после принятия комиссиями этих решений Месмер покинул Францию и появлялся там лишь изредка. Однако его сторонники продолжали заниматься магнетизмом, накапливая новые научные факты.

Одним из самых известных учеников Месмера был маркиз де Пюисегюр . Магнетизмом он увлекался из филантропических побуждений, так как считал, что флюид необходимо использовать не только ради избавления от болезней, но в равной степени и для «развития души» пациента. В связи с этим флюид рассматривался им как некий духовный принцип, позволяющий проникать за пределы нашего обыденного мира.

Экспериментируя с магнетизмом, Пюисегюр стремился реализовать эту его предполагаемую возможность на практике, однако долгое время получаемые им результаты лишь повторяли прежние, уже известные. Но однажды случилось неожиданное: его пациент в состоянии магнетического сна начал выполнять словесные команды, отвечать на вопросы, двигаться. Поведение спящего в точности копировало известный в медицине лунатизм, с той лишь разницей, что оно было вызвано искусственным путем. Так был открыт « магнетический сомнамбулизм ». Это открытие во многом способствовало повороту магнетизма от общебиологического энергетического направления к сфере вмешательства в индивидуальные психологические проблемы личности, что и определило облик лечебного гипноза в дальнейшем. Пюисегюр первым обратил внимание на большое значение эмоционального компонента, который наличествует в отношении врача к конкретному больному. «Целительное действие непосредственного прикосновения, — писал он, — когда воля направлена на излечение больного, настолько очевидно, что многие, стоит им об этом задуматься, признают, что часто пользовались им, сами о том не подозревая. Сколько нежных матерей непроизвольно спасали свое дитя, горячо прижимая его к груди в минуту внезапного недуга! Как успокаивает и облегчает наши страдания присутствие дорогого нам человека! Я убежден, что, помимо знаний и опыта, душевная теплота врача или сиделки — это далеко не безразличный момент в лечении болезни» [30] Шерток Л., Соссюр Р. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрейда. — М., 1991. — С. 49. . Открыв очень важные психологические стороны магнетизма, Пюисегюр тем не менее остался на позициях признания флюидной природы его многообразных феноменов.

Поворот от месмеровского магнетизма к сформировавшемуся несколько позже гипнозу начался уже в 1813 г., когда там же, в Париже, португальский аббат Фариа занял по отношению к флюидизму совершенно непримиримую позицию, заявив, что от врача не исходит никакой особой силы и что все происходит лишь в душе пациента. Для усыпления больных он разработал новые приемы (фиксация взора, властные повелительные команды и жесты) и с большим успехом применял их на практике.