Леонид Гримак - Тайны гипноза. Современный взгляд

Оценивая степень признания своего учения в России, 3. Фрейд писал в 1914 г.: «В России психоанализ известен и распространен; почти все мои книги, как и других приверженцев анализа, переведены на русский язык. Но более глубокое понимание психоаналитических учений еще не установилось. Научные вклады русских врачей и психиатров в области психоанализа можно до настоящего времени считать незначительными…» [42] Фрейд 3. Очерки истории психоанализа. Я и Оно // Труды разных лет. — Тбилиси, 1991. — С. 39. .

Не изменилось положение и с течением времени. Несомненный знаток психоанализа в России А. М. Эткинд констатировал, что книги Фрейда систематически переводились на русский язык с 1904 по 1930 гг., но в университетских курсах психиатрии и психологии они редко находили отражение.

Характерно, что широкая публика принимала психоанализ более охотно, чем русская философия и медицина. Так против фрейдовского подхода к патогенезу неврозов решительно выступал видный отечественный невропатолог Л. А. Даршкевич (1858–1925). Руководитель психиатрической клиники Московского университета В. П. Сербский (1858–1917), не отвергая в целом теории Фрейда, так же считал, что психоанализ придает чрезмерное значение сексуальной этиологии неврозов. Точно такое же отношение к психоанализу было и у другого известного отечественного психотерапевта Н. Е. Осипова , ученика К. Г. Юнга, встречавшегося и переписывавшегося с самим Фрейдом.

Весьма критически относились к учению Фрейда и русские философы. Так Н. А. Бердяев (1874–1948) упрекал создателя психоанализа в «философской наивности» и утверждал, что было бы ошибочно думать, что одним аналитическим методом можно глубоко познать внутреннюю жизнь другого, т. е. познать его истинное «Я» [43] Бердяев Н. А. Философия свободного духа. — М., 1994. — С. 274, 275. . Психоанализ в том варианте, который развивал Фрейд, был неприемлем и для Б. П. Вышеславцева (1877–1954). Он прямо указывал на то, что Фрейдом был открыт «клад глубинной душевной жизни, но справиться с ним исследователь не сумел» [44] Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. — М., 1994. — С. 14. . С. Л. Франк (1877–1950), крупный религиозный теоретик и психолог, в одной из своих критических статей характеризует фрейдизм как философски бедное и примитивное мировоззрение, в котором «плоскость его рационалистических понятий неадекватна глубине и иррациональности открытого им духовного материала» [45] Франк С. Л. Психоанализ как миросозерцание // Путь, 1930. — № 25. — С. 22. .

Характерно, что не было ссылок на работы Фрейда и у таких властителей дум русского общества начала XX в., как Вячеслав Иванов, Василий Розанов, Андрей Белый . Теоретиков и творцов «серебряного века» интересовали те же вопросы, что и Фрейда, но ответы на них они давали иные. Весьма показательно и то, что такой известный интеллектуал и деятель искусства, как К. С. Станиславский, разрабатывавший вопросы взаимоотношения сознания и подсознания в творчестве актера, прямых ссылок на работы Фрейда не делал.

В заключение вышеприведенных суждений, характеризующих отношение отечественных авторов к теоретическим конструкциям психоанализа, целесообразно привести здесь соответствующие высказывания М. И. Буянова — известного современного российского психотерапевта и писателя-публициста. В одной из своих книг он пишет: «На заре психоанализа я, быть может и стал бы его приверженцем, но сейчас, в конце XX в., когда психоанализ исчерпал себя, когда вскрылись многочисленные бездоказательные фантазии в этой концепции, когда стало очевидно, что терапевтическая эффективность психоанализа очень низка, всерьез касаться его не стоит. Нынешние психоаналитики превратили в пародию то, что было заложено в учении Фрейда.

Бесконечные вариации на тему Эдипова комплекса, который в реальной жизни встречается очень редко, сведение всех сложных психологических процессов только к половому влечению, стремление навязать всем без исключения людям убеждение, будто истинной причиной их невзгод является дурное отношение к ним в детстве со стороны родителей — это и многое другое привели к упадку авторитета психоанализа среди психологов (среди медиков он никогда не пользовался популярностью). Его по-прежнему любят журналисты, артисты и философы, но только не специалисты по практической психологии» [46] Буянов М. И. Женщины глазами психиатра. — М., 1995. — С. 148. .

И пусть простит читатель злоупотребление цитированием, но нам кажется, что последующий текст очень точно характеризует состояние психоанализа в зарубежной и российской медицине: «Психоанализ, — продолжает М. И. Буянов, — не может объяснить все или даже значительную часть событий, в его силах приоткрыть завесу над очень редкими явлениями, встречающимися в основном среди богатых и извращенных натур главным образом в артистической среде… Большинство самозванных психоаналитиков, рекламирующих себя в средствах массовой информации на необозримых просторах бывшего СССР, это такие же шарлатаны и проходимцы, как 99 % так называемых народных целителей, не говоря об астрологах, которые в ста процентах являются жуликами» [47] Там же. С. 149. .

Размышляя над причинами отрицательного отношения к психоанализу в России, необходимо признать, что провозглашаемый им пансексуализм расценивался русским менталитетом как «бесстыдство современной эпохи» (Н. А. Бердяев), «демонизм» (С. Л. Франк), принижающий духовную сущность человека. Это связано с тем, что русские традиции, в том числе и врачевания, предполагали бесспорное главенство в человеческом естестве его «божьей искры» — души.

Именно поэтому деятельность русских врачей XIX — начала XX вв. отличалась неподдельным гуманизмом, который был характерен и для духовных подвигов преподобного Сергия Радонежского (1314–1392): «Строителем русской духовной культуры» называл Сергия Николай Константинович Рерих .

Большой заслугой Сергия Радонежского было возвышение авторитета христианских методов врачевания. Впечатляющим «чудом», совершенным Сергием, явилось исцеление бесноватого. А уже несколько лет спустя он пользовался «многомятежной славой» чудотворца-исцелителя. Во время своих многократных душенаставнических походов по Руси он исцелял, исправлял и поучал людей силой ощущаемой в себе благодати.

Прямым продолжением духовных достижений преподобного Сергия явились не только деяния последующих православных подвижников (Кирилла Белозерского, Нила Сорского и др.), но и многоплановая работа по психологическому наставлению верующих, проводимая духовниками-старцами. Монашеский институт старчества в России был, по существу, первой стихийно сложившейся системой психотерапии, основанной на христианских принципах миропонимания. Этому способствовало и то обстоятельство, что, «оберегая душу» верующих от зла, уже первые «духовные отцы» совсем неплохо постигли закономерности управления психикой. Сложная система психосоматической регуляции по «самособиранию естества человеческого», своеобразная психокоррекция и модификация состояний всегда была важнейшим элементом православной практики «умного делания» — достижения согласия разума со всеми силами человеческой природы.