Леонид Гримак - Общение с собой. Начала психологии активности

Таким образом, есть основание полагать, что в новое тысячелетие — эру информациологии — человек вступает с новым, уже достаточно определившимся видом информационного лечения— системой неотложной аутопсихотерапии.

В этой книге мы попытались исследовать одну из самых сложных сторон человеческой психики — функцию общения с собой, призванную обеспечивать процессы саморегуляции и самоорганизации личности. Важно было показать, что эта функция не есть что-то заранее данное нам природой. Она совершенствовалась в ходе филогенеза вместе с развитием человека и способна существенно изменяться в зависимости от воздействующих на человека социальных и биологических факторов.

Надо сказать, что мы не собирались, да и не могли рассмотреть исследуемую проблему в полном объеме, хорошо сознавая как дискуссионность самой ее постановки, так и особенно определения содержания тех психологических явлений, которые составляют конструкцию самого феномена саморегуляции. Тем не менее приведенные материалы, на наш взгляд, показывают, что сама проблема достаточно созрела, наметились довольно определенные направления ее исследования. В этом плане весьма существенно, что в советской психологической науке в настоящее время происходит становление такой области знания, как психология рефлексии, вызванная к жизни помимо прочего необходимостью разработки чрезвычайно обострившихся в последние десятилетия проблем культуры психической жизни современного человека [154] См.: Данченко Е. А., Титаренко Г. М. Личность: конфликт, гармония. Киев, 1989. С. 21. .

Говоря о важности разработки проблемы рефлексии для углубленного понимания психологии человека, нельзя не отметить тот факт, что многие исследователи серьезно сужают проблему, неправомерно сводя все субъективное содержание психической жизни личности только к явлениям рефлексии. Такой подход не позволяет полноценно раскрыть механизмы саморегуляции психики человека, лежащие в их основе процессы общения с собой, процессы автокоммуникации. Наиболее близко к исследованию процессов общения с собой подошли советские психологи А. В. Визгина и В. В. Столиц, во многом раскрывшие внутренний диалог самосознания, особенно такое свойство личности, как самоотношение [155] См.: Визгина А. В., Столин В. В. Внутренний диалог и самоотношение//Психологический журнал. 1989. № 6. Т. 10. С. 50–57. . Но и они в полном цикле психологического процесса общения с собой не исследовали следующее за самоотношением явление — самовоздействие (самоизменение или отказ от него).

Исследователи справедливо отмечают, что механизмы внутреннего диалога личности, процессы саморегуляции — все еще малоизученные явления. Если о внутренних диалогах конфликтных и психически больных людей можно еще судить по тем эмпирическим данным, которые накоплены в области психопатологии, то в сфере изучения внутренних диалогов нормально развивающегося взрослого человека имеет место существенный дефицит научных фактов. Между тем важность такого рода знаний несомненна, так как их наличие позволило бы вплотную подойти к пониманию психических явлений, известных под названием самовоспитания, нравственной саморегуляции, выработки самоотношения и других форм самовоздействия личности.

Анализ современного состояния психики человека все более серьезно заставляет задуматься, говоря словами известного японского писателя Кобо Абе, о наметившейся тенденции, так сказать, «закрытия» правого полушария мозга у нынешних людей, особенно у молодежи, то есть речь идет о слабом развитии того полушария, которое ответственно за этическое и эстетическое восприятие окружающего мира и переживание положительных, собственно человеческих эмоций, основы для адекватной оценки окружающей действительности, социальной жизни, правильной организации своей деятельности. Человек с «закрытым» правым полушарием может испытывать лишь два состояния: равнодушие или злобу. И действительно, бездушие подростков становится печальной приметой нашего времени во всех странах. В результате безразличного или жестокого отношения родителей серьезно страдает воспитание детей. Они превращаются в нравственных калек, замыкаются в себе, становятся раздражительными и отчужденными. «У них мертвая душа, — говорит психолог Джонстон. — Чтобы почувствовать себя людьми и хоть как-то самоутвердиться, они могут совершать чудовищные, садистские поступки».

Достаточно поверхностного взгляда, чтобы обнаружить явления дегуманизации, обезличивания, деэстетизации социальной и личной жизни. Показательно в этом смысле, например, явное упрощение межполовых отношений молодежи, когда деградирует процесс ухаживания, а ритуалы приносятся в жертву прагматизму, когда все большую популярность приобретают знакомства и браки по объявлениям. Еще десять лет назад из 15 тысяч опрошенных социологами молодых рабочих, служащих, инженеров, научных работников третья часть твердо заявила, что любви нет — это иллюзия и выдумка поэтов. Увы, сегодня таких людей гораздо больше. Похоже, что «вечное чувство» действительно отступает. Характерно, что эстетические элементы нередко начинают покидать и искусство, оставляя упрощенную энаковость, символику.

Особенно это заметно в массовых, популярных, зрелищных жанрах, например в эстрадном искусстве, где происходит деформация не только певческого, но даже обычного человеческого голоса. Пластика, движения исполнителей, костюмы, интерьер — все демонстрирует воинствующую антиэстетику. Уродливая музыкальная форма сочетается с не менее ущербным текстом. Вот образец песенного творчества одной из популярных рок-групп: «Я грязен, я болен, моя шея тонка. Свернуть эту шею не дрогнет рука у тебя. Я самый плохой, я хуже тебя, я самый ненужный, я гадость, я дрянь. Зато я умею летать!»

Вспоминаются в связи с этим размышления К. Э. Циолковского о возможных изменениях эмоционально-чувственной сферы человека будущего, изложенные им в небольшой книжечке под названием «Ум и страсти». Посвящена она, казалось бы, совершенно не «профильному» для него вопросу — человеческим эмоциям, вернее, взаимоотношениям ума и эмоции в перспективе развития человека.

У всякого существа за время его жизни сумма положительных эмоций (радостей) равняется, считал Циолковский, сумме отрицательных эмоций (страданий). Жизнь в массе своих ощущений есть не что иное, как «взбаламученный нуль», «небытие, приведенное в колебание, спокойствие, выведенное из равновесия» [156] Циолковский К. Ум и страсти. Калуга, 1928. С. 6. .