Лиза Барретт - Как рождаются эмоции

Естественный отбор способствует сложности мозга. Сложность, а не рациональность дает вам возможность быть творцом собственного опыта. Ваши гены позволяют вам и другим перестраивать свой мозг и, соответственно, свою психику [654].

Сложность подразумевает, что схема связей для мозга — это не набор инструкций для одного вида психики с универсальными органами психики. У человеческого мозга мало заранее установленных понятий, таких как, по-видимому, приятность и неприятность (валентность), волнение и спокойствие (возбуждение), громкость и тихость, яркость и темнота и другие свойства сознания. Наоборот, нормой является изменчивость. Человеческий мозг построен так, чтобы осваивать многие различные понятия и изобретать многие социальные реальности, в зависимости от обстоятельств, в которых он оказывается. Такая вариативность не бесконечна и не произвольна; она сдерживается потребностями мозга в эффективности и скорости, внешним миром и человеческой дилеммой — превосходить или ладить. Ваша культура вручает вам одну конкретную систему понятий, ценностей и обычаев, чтобы разобраться с этой дилеммой [655].

Чтобы заявлять, что мы представляем один биологический вид, нам не нужна одна универсальная психика с единственным комплектом универсальных понятий. Все, что нам нужно, — исключительно сложный человеческий мозг, который устанавливает связи с социальной и физической средой, производя в итоге психику различного рода.

Человеческий мозг может создать множество видов психики, однако все человеческие формы психики будут обладать некоторыми общими компонентами. Тысячелетиями ученые полагали, что необходимыми элементами психики являются сущности, но это не так. Эти элементы — три аспекта психики, с которыми мы познакомились в этой книге: аффективный реализм, понятия и социальная реальность. Они (а возможно, и другие) неизбежны и потому универсальны, за исключением болезни, основанной на анатомии и функции мозга.

Аффективный реализм — феномен, когда вы переживаете то, во что верите, — неизбежен в силу ваших связей мозга. Зоны управления телесными ресурсами в вашей интероцептивной системе — ваш внутренний крикливый, почти глухой ученый с мегафоном — самые мощные предсказатели в вашем мозге, а ваши первичные сенсорные зоны — жадные слушатели. Прогнозы зоны управления телесными ресурсами, обремененные аффектом, а не логикой и благоразумием, — главные движущие силы вашего переживания и поведения. Все мы считаем, что еда «вкусная», как будто вкус встроен в пищу, когда на самом деле вкус — это конструкция, а «вкусность» — наш собственный аффект. Когда солдат в зоне боевых действий воспринимает оружие в чьих-то руках, хотя никакого оружия нет, он может на самом деле видеть оружие; это не ошибка, а подлинное восприятие. Голодные судьи во время слушаний по досрочному освобождению чаще выносят отрицательные решения.

Никто не может полностью избежать аффективного реализма. Ваше восприятие — это не фотография мира. Это даже не картина фотографического качества, как у Вермеера. Оно скорее похоже на произведения ван Гога или Моне (а в самый неудачный день, возможно, на творения Джексона Поллока [656]) [657].

Однако вы можете заметить аффективный реализм по его действию. Каждый раз, когда у вас есть внутреннее чувство, что вы знаете, что нечто должно быть правдой, — это аффективный реализм. Когда вы слышите какую-то новость или читаете какую-то историю, в которую немедленно верите, — это тоже аффективный реализм. Если вы немедленно отмахиваетесь от сообщения или даже испытываете неприязнь к вестнику — это тоже аффективный реализм. Все мы любим вещи, которые поддерживают наши убеждения, и обычно не любим те, которые их нарушают.

Аффективный реализм поддерживает вашу веру во что-то, даже если доказательства ставят это под сомнение. Это не следствие невежества или злонамеренности — просто так устроен и действует мозг. Все, во что вы верите, и все, что вы видите, окрашено процессами управления телесными ресурсами, осуществляемыми вашим мозгом.

Если оставить аффективный реализм без присмотра, он делает людей неколебимо уверенными и негибкими. Когда две противостоящие группы глубоко уверены в собственной правоте, они участвуют в политических схватках, идеологических сражениях и даже войнах. Две точки зрения на природу человека, которые вы видели в этой книге (проистекающие от классического взгляда и конструктивизма), яростно сшибались несколько сотен лет [658].

В этой продолжающейся битве аффективный реализм привел к тому, что каждая из сторон стереотипизировала точку зрения противников. Классический взгляд карикатурно изображается как биологический детерминизм, когда культура совершенно неважна, а гены абсолютно судьбоносны, что оправдывает нынешний социальный порядок тех, кто благополучен, и тех, кто выживает. Такая карикатура рисует экстремальный вариант в пользу «вырываться вперед» против «ладить». С другой стороны, конструктивистский взгляд критикуют как абсолютный коллективизм за счет личности или как ошибочный взгляд, что люди — один большой суперорганизм вроде Борга [659]из «Звездного пути» и что мозг — это равномерный кусок мяса, в котором каждый нейрон имеет в точности одинаковые функции. Это карикатурная версия триумфа «ладить» над «вырываться вперед». Каждая из сторон в этой битве игнорирует тонкости и вариации позиции оппонентов, которые неизбежны в научных сообществах. Если вы дочитали до этого места, вы увидели, что свидетельства указывают на более гибкий вывод: разделительная линия между культурой и биологией проницаема. Культура возникает из естественного отбора, и по мере того, как она забирается в мозг, она помогает формировать следующее поколение людей [660].

Аффективный реализм — неизбежное свойство, но все же вы не беспомощны против него. Лучшая защита от аффективного реализма — любопытство. Я говорю своим студентам: будьте особенно внимательными, когда вы любите или ненавидите то, о чем читаете. Эти ощущения, вероятно, означают, что идеи, о которых вы читаете, прочно находятся в вашей аффективной нише, так что не делайте скоропалительных выводов о них. Ваш аффект — не подтверждение, что наука хороша или плоха. Биолог Стюарт Файрстейн в своей очаровательной книге «Невежество» называет любопытство способом изучать мир. Он предлагает: попробуйте относиться спокойнее к неопределенности, находить удовольствие в загадке и быть достаточно думающим, чтобы культивировать сомнения. Такая методика позволит вам смотреть спокойно на свидетельства, которые нарушают ваши глубокие убеждения, и испытывать удовольствие от охоты за знаниями [661].