Виктор Шейнов - Как воздействовать на влиятельных людей. Ум против силы

Впоследствии, исключительно благодаря Сталину, блестяще подтвердившему тезис «не место красит человека, а человек – место», должность генсека станет ключевой в партии. Несомненную роль в его возвышении сыграло и то, что он оказался гением влияния.

Весьма искусно и разнообразно Сталин использовал «заемную силу» – привлечение сильных сторонников для обеспечения решающего перевеса.

Он создавал оппонирующие группировки видных партийцев, причем всегда оказывался в победившем блоке. В результате все его конкуренты один за другим терпели поражение, теряли авторитет, его же авторитет и влияние постоянно возрастали. Играя на амбициях партийных вождей, их личных недостатках и просчетах, он сталкивал их лбами и в итоге с помощью одних устранял других.

Способ «заемной силы» применялся им и в неявном виде. Например, Сталин много цитировал Ленина, авторитет которого был непререкаем. Так он проводил мысль, что является продолжателем дела Ленина и подкреплял ленинскими высказываниями свои предложения. При этом многие цитаты, выхваченные из работ Ленина, в контексте первоисточника имели совсем другой смысл, нежели тот, который придавал им Сталин.

Продвигая на все более высокие посты своих людей – преданных ему, целиком обязанных ему своим возвышением, Сталин постепенно увеличивал свое влияние в руководящих органах партии.

Успешному росту влияния Сталина способствовала и скрытость его намерений (скрытность в отношениях – первый признак намерения неявно управлять окружающими). Он, в отличие от Троцкого, Зиновьева, Каменева, всячески афишировал, что не претендует на лидерство в партии. Зиновьев и Каменев (не говоря уже о Троцком) ощущали свое интеллектуальное превосходство над Сталиным и считали, что он им не конкурент, что он всегда будет лишь «техническим исполнителем» их замыслов. Поэтому помогали ему выстоять в ситуациях, угрожающих его положению.

Мнение окружающих об отсутствии у Сталина карьерных устремлений и, следовательно, о его моральной чистоте укрепляли и его довольно многочисленные заявления об отставке. Известно о семи таких заявлениях, причем первые шесть были написаны в период с 1920-го по 1927 год, когда борьба за лидерство была наиболее острой.

Только одно из этих заявлений было удовлетворено: первое, где Сталин просил уволить его с незначительной должности члена Реввоенсовета Юго-Западного фронта. Во всех остальных случаях расчет Сталина, что отставка не будет принята, оправдывался. Эти просьбы об отставке привлекали к нему множество сторонников, которые видели в нем борца за идею. Отклоняя очередную просьбу об отставке Сталина, руководство партии создавало ему имидж незаменимого, что в очередной раз повышало его авторитет и влияние.

Справедливости ради надо сказать, что метод «самоотставки» был придуман и опробован российскими царями. Например, его применял Иван Грозный. После возвращения из мнимой отставки самодержцы обычно возвышали тех, кто остался им верен, и расправлялись с отступниками.

Еще раньше подобный прием, правда, в более жестком «восточном» варианте, применил Тимур (Тамерлан). Прикинувшись мертвым, он наблюдал, как приближенные ведут себя после его «кончины», а по «воскрешении» казнил тех, чье поведение свидетельствовало о стремлении извлечь выгоду из его смерти. В результате, когда Тимур скончался, все вели себя так, как будто ничего не случилось. Это продолжалось до тех пор, пока удушающий запах разлагающегося трупа не оставил никаких сомнений в кончине тирана.

Арсенал методов, которыми пользовался Сталин, чтобы влиять на руководство партии, вероятно, не исчерпывается теми, что мы здесь упомянули. С их помощью Сталин, формально оставаясь на прежней должности, сумел возвыситься над всеми.

Любопытно, что первым, кто обратил внимание на значительный рост влияния Сталина, был Ленин. В своем «Письме к съезду» он предупреждал: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Как видим, ленинские слова оказались пророческими.

Всенародная любовь к вождю стала результатом давления на творческую интеллигенцию. В стране были созданы Союз писателей, Союз художников, Союз кинематографистов, Союз композиторов и др. С их помощью на деятелей литературы и искусства была накинута идеологическая удавка. Допускалось только то творчество, которое проводило «линию партии», воспевало «вождя народов». Даже научные труды по любому направлению в преамбуле должны были содержать слова благодарности Сталину. «Товарищ Сталин, вы большой ученый…» – спел позже Юз Алешковский от лица «простого советского заключенного».

В начале 1949 года в СССР идеологическая инквизиция, уже подмявшая под себя литературу, искусство и средства массовой информации, обрушилась на науку. После разгрома генетики, кибернетики, социологии идеологи подобрались к физике. Была подготовлена к печати статья А. Н. Молчанова, за которой стоял Центральный комитет партии. В статье говорилось о «вредительстве в физике» и необходимости провести открытую дискуссию среди ученых.

Узнав об этом, крупнейшие физики Курчатов, Зельдович и Харитон вместе позвонили Лаврентию Берии и заявили, что если немедленно не изменить подход к науке, то атомная бомба не взорвется. Лаврентий Павлович пошел докладывать Сталину.

Берия поставил вопрос так: либо дискуссия, либо бомба. Сталин ответил:

– Конечно же, бомба. Но дискуссия – это тоже хорошо. Ведь человек старался, написал статью, надо ее опубликовать. Давайте ее опубликуем в журнале мясомолочной промышленности.

Позже последовал звонок. Подготовка к «дискуссии» была прервана «по техническим причинам» и больше не возобновлялась.

Как видим, некоторым из приближенных удавалось влиять на «отца народов», но не против его воли. Сталин был психологически сильнее окружавших его людей и оставался не по зубам всем, кто желал бы управлять им.

Искусство влияния Сталина имело многочисленные и самые неожиданные проявления, позволяющие ему буквально из ничего создавать психологическое преимущество.

Например, проводя совещания, принимая посетителей Сталин всегда предпочитал стоять или прохаживаться. Психологи установили, что человек, занимающий более высокую позицию в пространстве и/или контролирующий большее пространство, воспринимается как более значимый. (Не зря о полных людях говорят «представительный», «солидный»).