Сергей Герасимов - Психология зла

Другой не согласится со мной и назовет другие поводы для отвращения. Это, повторю, дело вкуса. Здоровый вкус означает не только принятие здоровых вещей, но и здоровое отвращение к нездоровым.

Подведем первые итоги.

Зло (возможно, не любое зло, а только некоторые его формы) сходно с инфекционной болезнью, причем во многих чертах. Возбудителем этой болезни является некоторая идея, подробнее о которой мы будем говорить позже. При заражении идеей человек ощущает лихорадку или горячку, в чем-то сходную с повышением температуры при обычной болезни; после заражения наступает затишье в развитии болезни, за время этой паузы человек не выздоравливает, а, наоборот, болезнь окончательно завоевывает его; возможен иммунитет против морального недуга; однажды пережитый стыд действует аналогично прививке; к носителям моральной заразы мы испытываем в точности то же чувство, что и к носителям заразы обыкновенной – отвращение.

Эту аналогию можно продолжить. Уместно поставить следующие вопросы: можно ли лечить зло, а если можно, то как? Если зло – болезнь, а точнее, разные формы зла – это разные болезни, то можно ли их систематизировать, выделить и изучать каждую в отдельности? Возможны ли эпидемии зла? Как предохранить себя от заражения? И, все-таки, что именно вызывает болезнь, как выглядит, как функционирует и как ведет себя та самая «злая» идея, которую мы пока представляем себе очень и очень смутно?

Начнем с последнего вопроса.

Видели ли вы вирус? На самом деле он так мал, что меньше длины световой волны, поэтому разглядеть его в принципе невозможно. Однако можно получить его изображение с помощью электронного микроскопа, и довольно детальное изображение.

Вот передо мной один из вирусов, пожирающий бактерию – сам он меньше ее раз в сто. У него пятиугольная голова – мешок с генетическим материалом, шейка и трубчатое тело (одновременно хвост); от хвоста отходят несколько прочных нитей, которыми он присасывается жертве – намертво, потому что надежды на жизнь у бактерии уже не остается: после поражения вирусом ничто не может спасти ее.

Впрочем, на ней сидят уже несколько вирусов – вот еще один такой же невдалеке; его голова-мешок уже частично опала; сейчас ее содержимое сквозь хвост-иглу впрыскивается в жертву. Пройдет всего 25 минут и ДНК вируса, как черви, съедят содержимое бактерии и построят сотню собственных копий – все это быстро и безошибочно. Идеальная машина умервщления. Вот он лежит передо мной, видимый во всех деталях, во всей красе, и жизнь его выглядит более мертвой, чем сама смерть. Он лежит на поверхности, напоминающей чистейший речной песок или мелкие камешки. Прозрачность среды вокруг него – это не прозрачность воды или воздуха и даже не прозрачность вакуума – так выглядело бы, возможно, существо, живущее в прозрачном бензине или в парах какой-нибудь ядовитейшей смеси. Если это и жизнь, то жизнь, сущность которой мы никогда не сможем постичь. Это странная жизнь без света, без звука, без запахов и вкусов и вообще без любых ощущений, известных человеку. Возможно, единственное, что роднит ее с нами, это чуство боли, известное и там и здесь. Она более чужда нам, чем гипотетические жители отдаленных галактик.

Иногда клетка, заметив вторжение вируса, совершает самоубийство, чтобы новые вирусы внутри нее не успели созреть – так она спасает соседние клетки.

Оказывается, на самопожертвование способны не только люди.

Вирусы слишком просты, чтобы иметь систему ремонта и восстановления, такую, какая есть у клеток, поэтому они чрезвычайно часто мутируют; поэтому почти невозвожно создать хороше лекарство против них; поэтому их убивающая способность может быстро увеличиваться и ослабевать; поэтому они могут поражать все новые виды живых существ. Вирус слишком мал, чтобы с ним можно было эффективно бороться; он живет внутри клетки; лекарство, уничтожающее его, должно было бы, не разрушая клетку, разрушить вирус – такое лекарство очень сложно создать.

Вирус неактивен, то есть практически мертв, когда он находится не внутри живой клетки. Он не умирает от старости, и в этом отношении вечен, он вроде бы умирает от недостака пищи, но вновь оживает при первой же возможности кого-либо убить. Он существует на нейтральной полосе между жизнью и смертью – и делает вылазки как в одну, так и в другую сторону. Внутри клетки он оживает и делает то что он только и умеет делать – разрушать и размножаться.

Компьютерный вирус ведет себя так же, как и биологический. Он мертв, пока программа не работает, а затем активизируется, размножается и убивает. И те, и другие вирусы имеют системы защиты и нападения. Как компьютеры, так и организмы имеют системы, позволяющие находить вирусы и уничтожать их – более или менее успешно.

Передо мной лист бумаги, мелко исписанный от руки ровным женским почерком.

Письмо. В нем сообщается, довольно подробно, что данное письмо распространяется уже более тысячи лет и его получали Данте, Конандойль, Пугачева и многие другие.

Некоторые из получателей пренебрегли письмом и тем обрекли себя на несчастья: один погиб, другой потерял любимых людей, третий стал инвалидом и так далее.

Это системы нападения информационного вируса. Способ кнута. Вторая система нападения использует способ пряника: перечисляются исторические личности, которые последовали призыву письма и выполнили его требования. Один выиграл битву, другой стал богат, третий удачлив и так далее. Еще одна система нападения заключена в том, что перечисляются именно выдающиеся личности, люди, имеющие авторитет. То есть данная система нападения использует так называемую власть авторитета. Кроме того, частично использована информационная власть, то есть сообщаются те сведения (философского характера), которые могли бы слегка перепрограммировать поведение человека в нужную сторону. Чего же требует это письмо? Все очень просто: мы должны переписать от руки двадцать копий и подбросить в почтовые ящики тех людей, которым желаем добра. Если те люди получат письмо и выполнят его требования, то получат и счастье. А если нет?

Тогда их постигнет тяжкий удар судьбы, возможно, смерть – так стоит ли подвергать дорогих людей такому риску? Вот здесь заметен логический прокол и здесь защитная система человека, т е. его разум (если таковой имеется в нужном количестве) убивает информационный вирус. Но возможно, что из двадцати копий одна или две выживут и дадут потомство. Это информационная форма жизни, ее вариант. Внедриться и размножить себя за счет другого. Этот вирус довольно безвреден, хотя возможны штучки и пострашнее.