Василий Чибисов - Вся фигня – от мозга?!

Итак, имеет ли смысл идти на территориальные подвиги и в каком масштабе? Мы придерживаемся компромиссного варианта. Вариант с «домашним» анализом вначале аккуратно и тщательно обсуждается дистанционно. Затем мы предупреждаем, что число подобных визитов ограничено. Как правило, не больше восьми. За 5-8 сеансов вполне реально установить аналитический альянс и догадаться, какие очертания принимает клиентский перенос. После первых интерпретаций переноса клиент сам изъявляет желание приезжать в кабинет аналитика.

Этот шаг не следует подавать как победу над собой. Здесь речь идет не о борьбе, а о самоанализе, самопознании, психическом становлении субъекта. Повторяем, социофобия — это не диагноз, это особенность восприятия реальности. Особенность динамическая, не имеющая прямых органических предпосылок. В исследовательском азарте субъект не воспринимает панику как проблему и повод для самообвинения. Азарт борьбы подобных результатов обеспечить не может.

С исследовательским азартом у социофобов проблем не будет никогда, благодаря концентрации свободного либидо в Я. Панические клиенты используют свою панику как универсальный инструмент самопознания и активного восприятия реальности. Паника превращается в инструмент заботы о себе.Это удивительный феномен, за которым всем психологам, психотерапевтам и психоаналитикам предстоит наблюдать и наблюдать. Здесь непочатый край работы.

На первый взгляд ничего особенного не происходит. Клиент, как обычно, контактирует с социумом. Но теперь клиент знает, как извлекать максимум информации о себе из панических атак. Свежий взгляд на старые ощущения становится центральной темой для обсуждения на сеансах. Мы демонстрируем клиенту, что аналитическая активность исходит от него, а не от нас. Это важный момент, потому что пассивная установка для социофоба тождественна зоне комфорта. Кроме того, из просто пассивной конфигурации легко перейти в пассивно-агрессивную, от которой мы всеми силами стараемся отдалиться.

Клиенты с удовольствием и энтузиазмом приступают к анализу своих проблем, которые раньше казались им всего лишь обузой. Для нас же не лишним будет напомнить себе: психоанализ пишется не специалистами, а клиентами. Социофобия не стала исключением.

Одна клиентка во время панических атак представляла раскачивающийся метроном. Она с галлюцинаторной ясностью слышала равномерные щелчки. Этим незатейливым самогипнозом женщина успешно справлялась с паникой. Для разных ситуаций максимальной эффективностью обладал свой ритм метронома. Впоследствии мы обнаружили, что добавление метронома в психоаналитический сеттинг позволяет достигать принципиально новых эффектов. Экспериментальные и методические результаты (анализ которых выходит за рамки этой книги) легли в основу психоаналитической теории времени и комплекса Хроноса.

Что же касается не темпоральной, а чисто психосоматической проблематики, то здесь остаются в силе тезисы прошлых глав. А именно: паническая, как и любая психосоматика, является формой свободной речи. Не надо с ней бороться, надо искать вытесненную агрессию. Это общее начало всех психосоматических проблем, из которого разбегаются дорожки психических защит. Что это за дорожки и куда они ведут, мы сейчас разберемся.

Мы так много говорили о пассивной агрессии и слабых агрессорах, что теперь просто обязаны дать подробные разъяснения по этому вопросу. Конечно, всю книгу использовать какую-то категорию и только под занавес дать точное определение — это форменное хамство. Но, во-первых, хамить приятно и полезно. А во-вторых, психоанализ тем и хорош, что его понятийный аппарат тесно связан с повседневным жизненным опытом. Поэтому большинство категорий понятны на интуитивном или житейском уровне.

Мы используем (причем по делу и правильно!) в обыденной речи психоаналитические термины и даже не подозреваем об этом. В этом заслуга Фройда: он никогда не торопился городить огороды труднопроизносимых вычурных неологизмов. Зато на этой порочной ниве отыгрались современные «психоаналитики», загадив дискурс своими речевыми химерами. Загадив по самый край — и еще сверху навалив горстку экзистенциалистских иллюзий.

Что сейчас поимело место в предыдущем абзаце? Правильно, агрессия. И никаких определений не надо. Но все-таки хочется для простоты и окончательной ясности свести агрессию к перемещению либидо между представлениями. Мы этим уже немного позанимались в параграфе 4.7, когда нагло заявили, что при агрессивном влечении либидо «просто» фокусируется на объекте агрессии. Ключевые слова здесь — «влечение» и «объект». Агрессия нас интересует не сама по себе (это отдельная тема), а как влечение,притом влечение неудовлетворенное. Поэтому закономерный вопрос — что такое влечение?

Если совсем просто, то влечение — это устойчивая пара связанных представлений, одно из которых имеет запас либидо гораздо больше, чем другое. А откуда эта парочка взялась? Из опыта снятия напряжения. В буквальном смысле.

Организм подвержен действию внешней среды. И внешняя среда нас раздражает , прямо бесит. Наши зрительные рецепторы раздражаются от сильного освещения, наш желудок — от нехватки вкусняшек, наши уши — от рэпчика за окном. Психика отражает это безобразие и создает представление, чтобы нам было легче составить план ликвидации раздражителя. Так психика представляет объект влечения.Важно понимать, что нас совсем не обязательно влечет к объекту — скорее наоборот! Объект влечения — это некая данность, источник психической активности, стимул к принятию ответственных решений. Шип в поверхности Оно, который надо выдернуть с помощью активности Я.

К объекту влечения приливает либидо. Можно ли считать это агрессией? Да! Вот что значит — дать точное и изящное определение. «Почему это вы рассматриваете прилив либидо к представлению как агрессию?» По определению. И никакие возражения не принимаются. Мы ведь предупредили, что строим немного новую модель, со своими определениями, аксиомами и карточными играми. Новый подход не отменяет всего того, что мы знаем об агрессии как феномене. Наоборот, переходя на уровень представлений, мы вносим ясность на «микроуровень». И это приносит неожиданно вкусные плоды. Первый плод уже свалился нам на голову, подобно ньютоновскому яблоку.

Фройд часто и долго размышлял, имеет ли смысл вводить новый класс влечений, отвечающих за агрессию. То это был первичный мазохизм {84} , то влечение к смерти {85} — но суть одна: Фройд опасался, что невозможно свести все психические процессы к динамике либидо, к принципу удовольствия и Я-влечениям. На горизонте постоянно маячили «анти-Я-влечения» и зловещая психическая структура, получающая удовольствие от разрушения Я.