Андрей Ермошин - Фобии, утраты, разочарования. Как исцелиться от психологических травм

— Как светлый газ.

— Есть что-то, что могло бы усилить вашу энергию?

— Меня надо подтолкнуть…

— Что ж, разрешаю вам это сделать, — моя инструкция, возможно, прозвучала забавно, но Алена принимает ее.

— Сила стала распределяться по телу, — свидетельствует Алена.

— Какой высоты барьер теперь? — уточнил я после того, как она завершила наблюдение за распределением ощущений по телу.

— По плечи.

— «По плечу» задача? — вспомнил я расхожее выражение, подкрепляя первый успех Алены. — Есть что-то, что мешает вашим силам быть свободными?

— От страха в животе узелочек…

— Пусть развязывается? — спросил я, и Алена кивнула. — Пусть ваши силы освобождаются в полной мере.

Она наблюдает за процессом, на некоторое время делается неподвижной и снова начинает свободнее дышать.

— Каким теперь вам видится барьер? — снова спросил я.

— По пояс.

У меня возникает мысль еще проверить, как распределены ее знания, и я уточняю:

— Знания у вас — где?

— В голове.

— Как думаете с ними поступить: оставить в голове или распределить более равномерно по телу, чтобы они жили в вас свободнее?

Алена помолчала, а потом сказала:

— Знания теперь у меня уже не скомканы, а разложены по полочкам.

— Каким вам видится барьер? — в последний раз уточнил я.

— Перешагнуть можно!

Уже после того, как Алена открыла глаза, мы с ней обсудили, что она в состоянии активизироваться в момент испытания. Но это повод не для страха, а для концентрации сил. Я видел, что Алена по-настоящему восприняла это знание.

Саша, молодая девушка, очень боится гула самолета. Когда она слышит его даже в отдалении, ей кажется, что самолет сейчас рухнет прямо на нее. Это напоминает страх бомбежки, но Саша в боевых действиях не участвовала. Она и сама не знает, откуда этот страх вообще взялся.

Ощущения, связанные с ним, определились в солнечном сплетении — черный шарик, и горле — еще один шарик меньшего размера.

— А где понимание того, что можно спокойнее относиться к пролетающим самолетам? — спросил я Сашу.

— В голове, — откликнулась она. — В верхней части, под сводом черепа.

— Может быть, голова должна поделиться своим пониманием с другими частями тела? Они, бедные, сжимаются в неведении, хотя на самом деле бояться нечего.

Мы попытались дождаться этого процесса. Но ощущения доходили только до шеи и только с левой стороны.

«Загорается» левое ухо, а дальше что-то мешает. На всякий случай я проверил спину и шею Саши. Да, есть некоторые блоки, но не сказать, чтобы сильные. Растяжки к радикальному улучшению не привели. Знания в тело не идут, будто организм оккупирован чем-то еще. Или сжат настолько, что не способен впитать то позитивное, что приготовила для него голова.

Приходится переключиться на работу с тем, что обнаружилось в теле. Саша замечает, что на уровне желудка есть сильное напряжение. Как только Саша вспоминает о гуле самолета, это отбирает 40 % энергии — немало.

— В других ситуациях может и 100 % сосредоточить, — добавила она.

— А есть ли что-то в центре «шарика»?

— Там находится этот гул, очень неприятный!

— Он вам для чего-то нужен? — задал я сугубо риторический вопрос.

— Конечно нет.

Тогда я вновь применил стандартную формулу:

— Наблюдайте, что делается с ним. Не пора ли ему отправляться восвояси? Туда, откуда пришел, через то, через что вошел.

Саша начинает наблюдать… И со смущением сообщает, что гул похож на большущего черного таракана размером с палец.

Продолжая следить за процессом, она отмечает, что «таракан» из живота медленно продвигается вверх на выход, но задерживается в горле.

По ходу работы я убеждаю Сашу успокаиваться. Она — хозяйка, а «таракан» — гость, и никак не наоборот. На уровне горла таракан превращается в кокон. Переходит в лоб и уже оттуда через «третий глаз» выходит наружу и улетает. В организме становится чисто.

— В голове будто были напряженные мышцы, а теперь они расслабились, — рассказала Саша.

Ощущения стали распределяться по телу. Левая половина прогрелась и быстро сделалась «светлой», а правая дольше оставалась холодной и темной. (Полагаю, это отражает разницу в кислородном обеспечении полушарий мозга.)

Теперь, когда Саша свободна и более сбалансированна, ей легко представить, что самолеты прилетают и улетают. А она будет относиться к этому спокойно.

Ирине 35 лет. Судьба распорядилась так, что ей пришлось немалую часть своей жизни ухаживать за старыми больными людьми. Ее будили падения тела в коридоре, после каждого такого падения следовал долгий период выхаживания. Этот звук для нее — признак инсульта.

Около месяца назад в почтенном возрасте умер папа. Сейчас Ирина осталась одна. Всем престарелым родственникам она помогала до последнего вздоха, и все упокоились с миром.

— Теперь я не могу уснуть, — говорит она. — Подсознательно боюсь стука в коридоре, хоть умом я понимаю, что никого нет.

Мучаясь бессонницей, Ирина заочно перехоронила всех других родственников. Похоронный марш звучит в голове, даже когда она едет на работу. 15 лет не спала нормально — и теперь тоже не удается…

Где же засели впечатления, связанные с падениями стариков? Она ощущает во лбу образы гробов и крестов. Ирина решила отпустить их, забрать из них свою энергию, и они отдалились и растворились. На смену им пришли узоры.

Звук падения тоже улетел, его она тоже отпустила. Вокруг стало светлеть.

Но были в организме и остатки старых впечатлений — заостренные щепки по всему телу. Они выходили через шею. На смену им появились яркие цветы.

— Что осталось после этого? — спросил я.

— В горле — комок, в сердце — тяжесть, — сказала Ирина.

Вскоре тяжесть из сердца унесло «пыльным ветром», комок в горле рассосался, и наконец стало легко. Ирина смогла представить свою квартиру, покой и тишину в ней.

Теперь все неприятности позади. Перед внутренним взором Ирины появилось яркое солнышко. Страх ее больше не беспокоил.

Елене около 30. У нее устойчивый страх перед дорогой: только подумает о ней, как сразу же схватывает живот, начинаются непроизвольные глотательные движения.

Три года назад были трудные роды, ребенок родился с комой. Елена долго лежала в реанимации вместе с малышом, полгода провела в больницах. И тогда, кстати, тоже «живот крутило».